– Так надо, мальчик, иначе не получится уйти. Видишь ведь, какой у тебя славный круг вышел, да? Ты не бойся, больно не будет.
Раг только беззвучно открывал и закрывал рот, не издав ни звука. Он увидел, что Моэра снова поднимает правую руку с зажатым в пальцах миниатюрным гарпуном. Он не заметил, когда её левая ладонь легла ему на грудь – ровно напротив бешено колотящегося сердца. Тонкие почти бескровные губы изломились в по-настоящему грустной улыбке, когда она сказала:
– Не знает боли в груди осколок льда10.
И правая её рука, держащая колдовской гарпун, ударила вниз, сильно и неотвратимо. Раг увидел отразившуюся на металле вспышку очередной молнии. А вот чудовищного раската – уже не услышал…
…тьма, в которую он падал… в которой тонул, растворялся… Вдруг подобралась, словно исполинский зверь, насторожившийся, почуявший – добычу? Соперника? Охотника? Он ощущал её, как живое, огромное, неохватное. Не было страха, только – голос.
Голос сказал: «Так, так, мальчик. Давай посмотрим, что с этим можно сделать, что из этих ниточек свяжется».
И тьма начала распадаться, редеть, сиять сотнями, тысячами, миллиардами прорех: звёздами. Распахнулась невероятным простором без краёв и горизонта.
«Тоже вариант, мальчик, тоже неплохо. Ну, попробуем взять вот это… Эх, наплетено-то! ладно. Погнали!»
Глава 3. Через волны – к звёздам
«Погнали, братцы! – рычит по эмосвязи голос Криворога, и в переполняющие его эмоции – раж гонки, возбуждение через край, всё на грани впадения в амок – заставляют меня дёрнуться в своём стабикоконе. А рёв таурена11 снова сотрясает внутренний эфир: – Прорвались, братцы, мууу-хахаха! Эй, Раг! Раг?! Рагнар Реактивные Штаны, ты там что, в штаны наложил?!»
«На рога я твои положил, рогоносец хренов!» – огрызаюсь я, всё ещё ощущая в голове туман после недавнего прорыва. Да и потряхивает меня так, словно и в самом деле пережил болтанку, что привиделась под шелухой12, на изнанке: море, деревянная одуховторённая посудина, ведьмы всякие. Вместо лучемётов – архаичные ножи и сабли. Вместо контактных комбезов – какое-то музейное тряпьё. И всё было таким достоверным, вплоть до ощущения брызг солёной воды на лице, брр! Таких галлюцинаций, клянусь всеми кометами, ещё никто из нашей шайки не испытывал. Так и по-над остаточным взрывом суперновой, с военной полицией на хвосте да на почти запредельных скоростях, нам ни разу не доводилось улепётывать.
«А кэп наш-шш молоток, – возникает в эфире ещё один голос. – Прямо гравимолоток с нас-сссадкой и подвывертом – такой вираж замутил, а?! Я думал, меня прямо с-ссквозь борт вынесет!»
Это Ярраш-шав вклинился, и его сейчас будет нести полчаса, не меньше. Нервный он у нас, как девственница в первую брачную ночь. Каждый раз после нестандартной ситуации начинает молоть языком так, что если б были водным судном, то можно было вместо мотора подвешивать и плыть.
Я морщусь,