– Дочка, я тебя, конечно, люблю, и всё такое… Но, кажется, я не очень рад тебя видеть.
– Понимаю, – услышал я в ответ знакомый родной голос.
Я плохо осознавал, что со мной происходит. Как я довёл себя до того, что мне мерещится подобное?
– Я на самом деле здесь, папа.
– Нет, ты мертва.
– Да. Это так.
Лунный свет и дым марихуаны проходили сквозь Элизабет, не прикасаясь к телу.
– Я – призрак.
– А, ну да, – усмехнулся я. – Разумеется.
Злорадно усмехаясь, я потянулся к бокалу с мартини, отпил и произнёс:
– Нет, доченька, ты – просто галлюцинация, – я вытер губы рукой. – Ты мне мерещишься потому, что я много пью в последнее время… и курю то, что запрещено курить в нашем штате, – произнёс я с нарочитой уверенностью.
– Мне жаль тебя, папа. Если бы мама тебя не бросила…
– Да какая разница?! – вспылил я. – Денег хватает. Мои книжки…
– Папа, твои книги…
– Дорогая, – перебил я её, – я тебе что сказал? Ты – галлюцинация. Пожалуйста, уходи. Мне сегодня нужно ещё полглавы написать, а время уже позднее.
– Прости, папа, но я не уйду. Мне нужно поговорить с тобой.
– Я разговариваю с умершей дочерью, – я посмотрел на её силуэт сквозь тёмную жидкость в бокале, – кто бы мог подумать?
– Хочешь, я докажу, что это всё взаправду?
– Валяй.
Не успел я сделать второй глоток, как собирался, и бокал в моей руке лопнул. Стёклышки разлетелись по полу, а я с обидой обнаружил на руке несколько кровавых царапин.
– И что? – усмехнулся я. – Просто слишком сильно сжал бокал.
– Да как такое может быть? – произнесла она, подходя ко мне ближе. – Ты пишешь фантастику, а при этом не хочешь поверить в…
– Ты хотела сказать «в чудеса»? Так в них никто не верит… дорогая. К тому же я пишу ужасы.
– Ты всю жизнь писал про привидений, а теперь, когда одно из них разговаривает с тобой, твоя собственная дочь, ты не можешь в это поверить?
– Получается, что так.
– Папа! – она беззвучно топнула ножкой. – Вот из-за таких писателей чудеса и остаются только на страницах книг!
– Ну, предположим, – я сделал примирительный жест. – Начало рассказа такое: погибшая год назад в аварии дочь писателя-фантаста Элизабет явилась к отцу в виде призрака… прямиком из «царства мёртвых», или как там у вас…
Она кивнула.
– Чего же она хочет?
– Давай я сначала расскажу тебе кое-что, – я устало кивнул, вовлечённый в эту игру моей больной фантазии. – Помнишь, я была маленькая и спросила тебя, почему в твоих книжках привидения постоянно пугают людей, нападают на них, мучают, зачем им это всё?
Я кивнул, соглашаясь, хотя вспомнить, когда такое было, у меня не получилось.
– Теперь я сама могу тебе ответить. Просто нам скучно. Нам нечем заняться в безвременье. Нам страсть, как нужны ощущения! Я мертва только год, но уже готова на всё, лишь бы что-нибудь изменить. У нас нет своих чувств, и мы вынуждены довольствоваться чужими. Они как наркотик.
Я молчал.
– А теперь мне даровали возможность почувствовать себя чуть более… живой. Если я окажу им одну услугу.
Теперь замолчала она.
– Какую?
– Ты напишешь про нас! – я вздрогнул. – Про то, как всё это на самом деле происходит. Мы принесём тебе заготовки книг, сценарии. «Чуешь, чем это пахнет?» – изобразила она меня.
Деньгами, думал я, это пахнет большими деньгами.
Меня как будто начало отпускать. Алкоголь в крови рассосался, но моя чёртова мёртвая дочь всё так же стояла посреди кабинета, сколько бы я не протирал глаза.
Мурашки шли по коже – что, если она говорит правду? Что, если это не сон наяву?
– Это не сон, папа.
Я стану богатым!
– И знаменитым!
– Ты говоришь: «мы принесём тебе заготовки и сценарии»… – размышлял я. – Значит, вы можете писать? А я вам тогда в принципе зачем?
– А как мы это издадим? Ты же сам говорил: неизданная книга – это не книга.
– Разумно. А почему раньше призраки ни к кому не приходили и не предлагали подобное?
– А откуда ты знаешь?
Я задумался: действительно, откуда я могу это знать?
– Папа, – взмолилась она. – Поверь мне, и помоги нам!
Я поверил, согласился и пообещал, что сделаю всё, что смогу.
Элизабет пришла на следующий день и принесла стопку бумаг. Я видел, как тяжело ей это давалось, как бумаги всё никак не хотели держаться в призрачных руках, норовя упасть прямо сквозь них на пол.
– Завтра принесу ещё, – сказала она. – И послезавтра,