***
Крепость бабахнула, и все кругом вдруг завертелось чуть быстрее и проворнее, все поехало и побежало. «Что ж – подумал я – начнем». Для начала надо бы отыскать несчастную треуголку, сгинувшую в безвестной сырой и запутанной подворотне. Но можно же, при известной ловкости, совместить оба занятия. Поиски треуголки. Поиски янтарного мундира. Поиски капитана. Поиски той самой точки – с чего все началось.
***
Трудно себе представить, чтобы некий слон, тем более персидский, работал бы в таком уважаемом и серьезном заведении, как наш Департамент морских и небесных коммуникаций. Слона бы там не потерпели, а вышвырнули бы взашей, руками и ногами, надавали бы пинков – да еще бы и собак натравили. Ну, тут можно заранее договориться и условиться, что это был совсем не слон, а просто так, человек слишком уж больших и внушительных размеров и пропорций, чья невесомая душа, под давлением внутренних и внешних обстоятельств, неблагоприятных погодных условий, нерасположения начальства и т.п. распадается на мелкие кусочки, словно старая потресканная тарелка, чашка, плошка или кружка, и лишь большое мудрое и доброе сердце все еще бьется и колотится где-то там глубоко глубоко внутри. Мне ли не знать? Осталось лишь раздобыть или сшить по размеру огромный мундир, семиаршинную шинель или – как в моем уникальном случае – набедренную повязку. Пара пустяков, честно говоря.
***
Или все было ровно наоборот – и неотвратимые космические и катастрофические обстоятельства, взявшись рука об руку, навалившись вдруг на наш город, усадили слона за широкий письменный стол – и заставили чертить мудреные чертежи? А потом, а потом даже катать доверчивых волооких девушек, веселых вдовушек, курсисток и гимназисток, по нашим прекрасным рекам и каналам на быстроходной прогулочной лодке. Ну почему бы и нет. Да и какая разница? Представляю себе, как его руки, или если так угодно, передние конечности довольно крепко держат немецкий простой карандаш, хороший и добротный по своей сути, и чертят – и чертят на белоснежной шершавой бумаге причудливые и замысловатые маршруты морских кораблей и небесных светил. И юная несмышленая барышня, под скрип уключин и далекое позвякивание ночных трамваев, возьми и скажи: «Ах, Вячеслав Самсонович, наши сердца должны быть едины». Ну, и ледяного петушка он ей там наверняка всучил, куда уж без этого.
По этой же загадочной причине Лизавет Петровна понесла своему безголовому мужу сметану и яйца, чтобы он поел бы, перекусил бы хоть чуть-чуть по пути в царствие небесное. Ну почему бы и не перекусить? «Кушай, батюшка, кушай родненький, сметанка жирная, калорийная». Дорога впереди дальняя, утомительная, еще дальше и длиннее, наверное, чем от Сенной до злополучного Аптекарского моста. Может, там по лестнице еще вон сколько карабкаться. Руками и ногами. Лестинца крутая. К вечеру точно не управишься.
Мой друг капитан
Мой друг капитан