Мама.
Лихорадочно сжимаю кулаки, стараясь не сорваться. Нависаю над бывшей, которая извивается, как змея, не зная, с какой стороны подлезть к моим дочкам и отравить их ядом. Торопится завладеть их вниманием. Завоевать маленькие чистые сердца. Понимает, что у нее времени в обрез. И единственная попытка.
Я же контролирую каждое ее действие. Вслушиваюсь в слова. И заранее прикидываю, как потом все объяснить крошкам. Мягко и без травм. Но они и в этот раз спасают меня.
– Спасибо, тетя, – из вежливости лепечет Ксюша, но ручку не дает. А Маша смело и хлестко добавляет: – У нас длугая мама.
Обе пожимают плечиками и сочувственно улыбаются Даше, мол: «Опоздала, тетя». Помахав ей ладошками, пальчиками манят меня, чтобы наклонился.
– Папуль, мы тебе толтик оставили, – заговорщически шепчет Маша.
– И голову феи, – стреляя искристыми глазками, с воодушевлением лепечет Ксюня.
– Какая прелесть, – на секунду забыв о бывшей, позволяю себе улыбнуться. – Бегите, – подмигиваю им.
Быстро клюнув меня в обе щеки, они разворачиваются и ныряют в толпу. Лавируя между другими детьми и уклоняясь от сказочных персонажей, стремительно достигают своей цели… И едва не сбивают с ног Веру. Рассмеявшись, она ловит их, заключает в объятия. Терпеливо и внимательно выслушивает детскую болтовню, на доли секунды скользит взглядом в нашу сторону – и сразу возвращается к девочкам. Отпускает их к аниматорам, которые продолжают развлекательная программа.
– Мне казалось, ты один, – напоминает о себе Даша. – Чужая женщина не заменит им родную мать, – цедит, поднимаясь на ноги.
Опускаю руку на ее плечо, чувствуя брезгливость от прикосновения, сжимаю зло – и толкаю к выходу. Борюсь с острым желанием схватить ее за шкирку и грубо вышвырнуть на улицу, как приблудную собаку. В ближайшие кусты. Где ей самое место.
– Подожди… Куда же… – упирается и визжит, как свинья перед забоем, но я не замедляю шага. Жалкие потуги Даши перекрывает музыка из гостиной. Там вовсю идет веселье, а тащу ее прочь от толпы, пока она врезается каблуками в паркет, со скрипом проезжает по нему. – Там… Стой… Сумочку отдай, – переходит на ультразвук, когда я встряхиваю ее. Споткнувшись, теряет равновесие и безвольно повисает в моих руках.
Закатываю глаза и, с трудом преодолев отвращение, ставлю ее на ноги, фиксирую – и с облегчением убираю ладони. Дико хочется вымыть руки. После Славина и, возможно, других мужиков, которые ее лапали, после всей лжи, что она из себя выплескивала, после предательства. Я будто испачкался.
Странно. Когда-то мне казалось, что ее разлюбить невозможно, но один чудовищный поступок перевернул все. И как отрезало.
Теперь вижу перед собой не жену, пусть даже бывшую, а потасканную куклу. Грязную, страшную, гнилую. Хотя внешне она по-прежнему безупречна.
– Инна, – поднимаю ладонь, привлекая внимание