Уголовный мир царской России. Аркадий Кошко

серчайте на меня, господин начальник! Ей-богу, к двум часам не достать, обещаны они мне в четыре. Вот я и звоню. Уж вы позвольте мне опоздать на два часа, ранее никак не справиться! Ведь пять тысяч – капитал, его сразу не соберешь!

      – Ах ты, растяпа! Ах ты, сонная тетеря! Ну черт с тобой! Но помни, что если в четыре не явишься – в двадцать четыре часа вылетишь из Москвы. А откуда ты телефон мой узнал? Разве на станции сообщают номер охранного отделения? – и в голосе его послышалась тревога.

      – Никак нет, господин начальник! Я третьего дня, стоя у вашего стола, покуда вы писали, приметил номер вашего телефона, стоящего на столе.

      – Ну ладно, проваливай! И помни: в двадцать четыре часа!

      Затем послышалось глухо: «Ротмистр, установите опять немедленно наблюдение за Бородиным!» После чего трубка была повешена.

      – Вы успели все записать? – спросил я своего агента-стенографа.

      – Так точно, все.

      – А ты все слышал? – спросил я у дворника.

      – Известное дело, – все! А только, господин начальник, я понимаю, что тут без убивства не обойтиться! – отвечал глубокомысленно дворник.

      – Ну и понимай на здоровье! – сказал я смеясь.

      Бородин, наблюдавший всю эту сцену, сидел ни жив ни мертв.

      В нем, видимо, боролись разнородные чувства. С одной стороны, еще прочно сидел страх перед грозным начальником охранного отделения, с другой, – он видел, что во мне нет и тени сомнения в наличности мошенничества; вместе с тем ему думалось: «А что, если начальник сыскной полиции ошибается?» Всю эту сложную гамму переживаний я прочел на его взволнованном красном лице.

      К четырем часам я откомандировал моего помощника В. Е. Андреева с четырьмя агентами в Скатертный переулок для ареста всех людей, находящихся в «охранном отделении». Я рекомендовал ему пригласить с собой и участкового пристава с нарядом городовых, но В. Е. Андреев нашел, очевидно, это лишним и, понадеясь на собственные силы, отправился один исполнять поручение.