Но Марго даже тогда несла себя с королевской гордостью, словно она – самый ценный подарок. Вернее, даже не она сама, а только разговор по душам с ней. На прощанье она обняла Алину (он замер от зависти) и коснулась губами щеки. Конечно, почему бы не обнять подругу? Уже потом он подумал, что Марго чем-то похожа на рыболова, который раскидывает сети везде, куда только может дотянуться. Вдруг кто попадется?
Многие, кстати, попадаются, он тоже попался. Так вот, Марго пришла к нему и сказала четко и ясно: «Отстань от Алины! Она не знает, в какую дырку от тебя прятаться. Ты что – маньяк? Во всех „сетях“ ее зафрендил, каждый пост лайкаешь. Она уже тебя боится. Следишь ты за ней, что ли? Наши все смеются».
От последних фраз у него зазвенели в ушах колокольчики. Противные такие, тоненькие. Еще тоньше, чем голос самой Марго. Ему даже показалось, что мир вокруг пошатнулся и встал не на прежнее место, а под каким-то едва заметным, но точно неправильным углом.
– Это она тебя попросила прийти? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.
– Она бы не попросила. Она стесняется. Но я же – ее лучшая подруга, разве я могу…
Он не дослушал, что именно она может или не может, а осторожно откатил кресло из-за стола и встал.
– Я понял, Рита.
Она посмотрела на него испепеляющим взглядом, но замечания не сделала. Видно, поняла, что пока хватит испытывать его терпение.
– Я понял. Все.
Рита кивнула и тоже поднялась.
– Кстати, не все такие сумасшедшие, как Алина. Многие девчонки только рады были бы твоему вниманию. Честно.
Он посмотрел на нее, как на табуретку. Причем табуретку, оказавшуюся явно не на своем месте. Например, посреди прихожей. Или в ванне. Не в ванной комнате, там-то мало ли что, могла и она пригодиться, а посреди самой ванны. Уж туда-то нормальные люди табуретки не ставят, наверное?
Она сделала вид, что ничего обидного не заметила. Или ей на самом деле было все равно, как он тут на нее смотрит?
– Если что, можешь подписаться на меня. В любой Сети. Я сразу отвечу. И я-то, в отличие от некоторых, подписчиков не боюсь. Особенно таких как ты.
Он кивнул. Понятно, чего там. Она не боится. А Алина… Алина вот, наоборот, и все уже смеются. Над ним смеются. Над его непрерывными лайками и прочим вниманием. Ладно. Так, значит так. Он все понял, больше объяснять не нужно. Честно.
Рита (или как там ее? Марго!) ушла, на прощанье улыбнувшись такой открытой улыбкой, словно они договорились о чем-то очень приятном для обоих. «Прекрасном! Прекрасном!» – зачем-то вспомнилось ему. Тьфу.
Не было у него теперь ничего прекрасного. И простого хорошего. Ведь как ни смотри, что ни придумывай в ее оправдание (или в свое?), Алина его предала. Ладно бы, написала сама. Ну чтоб он от нее отстал. А то ведь нет. Подружку попросила. И плюс к подружке ведь в курсе еще какие-то «наши». Ну которые смеялись. Как так? Почему?
Ему казалось,