Теоретически его, наверное, можно переехать, не навредив при этом двигателю мотоцикла… Но – зачем? Для чего тем четверым спускаться сюда? Чтобы перебраться на ту сторону?
Склоны оврага были укреплены плитами. За прошедшие годы плиты поросли мхом, растрескались. Вблизи моста их завалило бетонными обломками – порождением давнего взрыва. Размеры обломков колебались от мяча для игры в теннис до глыб, доходящих Виктору до середины бедра. Как можно проехать среди этих нагромождений на мотоцикле, он не представлял.
Следов, разумеется, тоже не осталось – какие могут быть следы на бетоне?
Разве что на той стороне… Если мотоциклисты каким-то образом всё же спустились вниз и перебрались через болото, то следы грязных колёс просто обязаны остаться. Но отсюда их не разглядеть, расстояние приличное, метров тридцать. И не перебраться через болото никак. Всё, что Виктор может сделать – это дождаться утра, вернуться со знакомым водителем в Грин, явиться в участок, получить у Штольца разрешение на переход границы в Южном секторе, состыковаться с коллегами там, хрен знает сколько времени добираться по заброшенному шоссе до моста… Ну, к вечеру завтрашнего дня, возможно, доберётся. Может быть, даже отыщет следы – если их не смоет обещанным синоптиками дождём. И если следы там вообще есть…
Одно дело – проверять бредни чокнутой старухи в одиночку. И совсем другое – докладывать о них Штольцу или посвящать в детали незнакомых коллег из Южного сектора.
– Проклятые Стражи, – проворчал Виктор. – Мёртвая вода… Вот прицепилось-то, зараза!
Он огляделся вокруг.
Пусто. Даже пацанва не лазит – хотя в его детство местечко было популярным. Те, у кого не было денег на анимационные залы – а деньги в Милке в принципе водились мало у кого, – любили играть здесь. «Мёртвая вода» пугала, и в то же время манила.
Пугала – передаваемым из уст в уста рассказом о том, как два пацана недавно потонули вот на этом самом месте. Манила – стремлением продемонстрировать собственную лихость и доказать, что ты не такой дурак, чтобы верить мамкиным страшилкам. Самым шиком считалось перебраться через болото ночью.
Виктор однажды перебрался. На ту сторону – без потерь, а обратно, не удержавшись на скользком камне, по пояс макнулся в грязную воду. Штаны он кое-как отряхнул, но высохнуть до возращения домой они, конечно, не успели. И надо ж ему было, украдкой пробравшись в квартиру, наткнуться на отца – которому показалось, что забыл с вечера поставить будильник.
Сказка «споткнулся, упал в лужу» не проканала. Если мать Виктору время от времени ещё удавалось одурачить, то с отцом такое не прокатывало, тот сам пацаном был. Мигом догадался, в какую «лужу» свалился отпрыск. Задница у Виктора тогда горела так, что в школе на следующий день изъёрзался, сидя на стуле.
Через неделю была вспышка. Ещё через пять дней отец умер. Мама пережила его всего на сутки…
Виктор встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Надо