Демоны Вараса. Михаил Сергеевич Барков

порядка – говоришь мне. Появились подозрения, что кто-то представляет для меня угрозу – скажи мне и собери доказательства. За последние пять лет было предотвращено несколько покушений на мою голову, убийц подсылали как вшивые ктагмары с юга, так и мои завистники из числа ниррен. Иришар истребил их всех и казнил лично, поэтому никто не знал о них. Но у него оказался другой недостаток: он не придавал значения проблемам со своим здоровьем. Я не позволю тебе повторить эту ошибку, а потому, если чувствуешь недомогание – немедля позаботься об этом. Я не прощаю сокрытия и лжи, никогда.

      Гримхарро резко кивнул и выпрямился:

      – Я всё понял, джегр. Сделаю всё возможное для…

      – Хорошо, – перебил его Стагахольт и продолжил говорить. – Далее… Смотритель арены сказал, что ты почитаешь Близнецов. Почему?

      Гримхарро задумался над ответом. Он не отвечал на этот вопрос даже сам себе, просто чувствовал, что именно Близнецы покровительствуют ему, именно они превращают его сражения в танец с потоками, в единый ритуал. Гримхарро пожал плечом и неуверенно сказал:

      – Я… не могу дать ответа, джегр. Близнецы сами выбрали меня ещё в детстве, и с тех пор я видел их знаки в каждом бою, в каком мне только пришлось оказаться. Даже когда шансов не было, они… поддерживали меня, направляли моё оружие. Словно я должен был пройти ещё часть своего пути, понять, для чего боги сохраняют мою жизнь. Не уверен, что я понимаю это сейчас, но в одно я точно верю: моя победа на турнире не случайна. Это не было шуткой богов или просто удачей, я одержал безоговорочную победу во всех схватках именно благодаря Близнецам. И я чувствую… что на этом мои победы не закончатся.

      Улыбка мимолётно скользнула по губам Стагахольта, как это обычно бывало, когда он слышал нечто удовлетворяющее или интересное для него. Джегр медленно кивнул и потёр свои массивные костистые пальцы:

      – Я уважаю людей верных богам. Рад, что ты из их числа, Гримхарро. Ложитесь спать, завтра великий день. День, с которого начнётся новая эпоха в истории ниррен, – он поднялся и мечтательным взглядом пронзил всю видимую реальность, повернувшись на запад. – Летописи ганнов пропитаются кровью. Но не нашей…

      Гримхарро воодушевили эти слова, а вот Сентиви казалась встревоженной. Стагахольт вернулся в свою комнату, а его тору закрыл дверь, лёг на кровать со своей возлюбленной, оставил одежду рядом и принялся задумчиво прожигать взглядом потолок. Сентиви придвинулась ближе к нему, провела рукой по его плечу и негромко сказала: