В этот раз проснулся оттого, что за окном тарахтела компрессором электричка. Выглянул. По светофорам – четная. Ага. Если ей нету встречной, значит, раннее утро. Ведь темнотища, как когда ложился. Так называемым днем хоть чуть серое пробивает, не полная чернильница. То есть день еще предстоит. Семёна нет, смены нет – плохо, но и никого другого нет – хорошо. Никаких таких органов в погонах. Поел опять курятины с хлебом, пошарил по всем углам и нашел-таки, что искал, – веревку-стекляшку. Можно связать коробку, свезти на рынок в соседний поселок и толкнуть спекулянтам, чтоб не светиться дома.
Две сотни в кармане – это ж кум королю! Надо и поделиться. Зашел на почту, подобрал валявшийся драный конвертик, лежащей на прилавке ручкой зачиркал лишнее. Написал прямо сверху: «Марине и Саньке от Густава, целую». Электричкой вернулся на свою станцию, зашел в подъезд, откуда ушел несколько недель как, сунул в конверт сотню и что осталось вчера от магазина, кинул в почтовый ящик. При себе осталась сотня. А там, в рефсекции, еще одна курица про запас. Вернулся в вагон. Пусто, порядком выстыло, но солярки хватит еще надолго. Минус восемнадцать-то теперь не надо, можно только на протоп и кипяток расходовать.
Это если Семён так и не…
А что, собственно, могло с ним случиться? Или может? Да все что угодно. Как, например, узнать, когда сматываться? Никак. Смотреть, слушать, и все. Глаз бездумно скользил по немудрящей обстановке жилого отсека дизелиста. Лавка, столик, стакан, жестянка с остатком молока, плитки…
Было же не так!
Укладываясь спать – прекрасно помнил! – сложил их в три одинаковые стопки, и так, чтобы сверху оказались полузачерненные прямоугольники. Для определенности. Да, они не видны, пока не возьмешься рукой, но чтоб когда возьмешься, было понятно: никто не трогал. А тут – на́ тебе. Две стопки – с пустыми фантиками, белыми. А на одной плитке, вот она сверху, с краю – черный прямоугольник. Черный, угольно-, битумно-черный. Весь. Без малейшего намека на белое поле в рамке, ни волоса белого.
Взял за фантик, следя, чтоб не коснуться остальных. Заглянул на оборотную сторону, так же держа за фантик, за самый уголок. Проявляется картинка, не спеша, но проявляется. Полосы – всех цветов радуги, круги и лежачая восьмерка.
Ниже в стопке – белый фантик. Белый. Никаких прямоугольников.
Взялся за эту белую, положил на стол и достал складной ножик. Подсунул под белый фантик – лезвие достаточно широкое, должно плитку удержать.