Густав поймал себя на том, что откровенно глазеет. Куда там морда лопатой! Слегка отвернулся, стал смотреть вполоборота в сторону. Заметил жуликоватый или нет?
– По четвертному, говоришь? Сколько их у тебя?
Густав понял: хватать деньги и рвать когти. А то будет поздно.
– Одиннадцать, – выпрямился он, стараясь стать как можно выше, посмотреть на этого типа сверху. И не понял, как так у него получилось. Вроде бы он смотрел теперь сверху не только на щуплого своего контрагента, но и на его вывеску, на всю халабуду, весь ряд слепленных из чего было хибарок. А неплохо, однако! И с удовольствием добавил:
– Таблицу умножения не забыл еще?
Тип, только что признавший в Густаве хозяина, замотал головой, руки засновали, и купюры возникли оттуда же, из-под прилавка, откуда и коробочка. Двести семьдесят пять рублей. Не забыл таблицу умножения. Густав сгреб деньги во внутренний карман куртки.
– Гуд бай, май хрен, – бросил через плечо и побрел к выходу с рынка. Теперь головы прохожих находились на одном уровне с его головой. Густав сам не понял, как получился у него такой фокус, но покатило. И «хозяин», тоже очень даже. Вот бы всегда так!
В полуночной декабрьской непрогляди ахнуло так, что на окраине Питера целые кварталы легли навзничь. Как стояли, так упали, нутро выплеснув наружу, – с такой силой швырнуло наотмашь.
Хуторок, в котором находился эпицентр взрыва, просто перестал существовать. Не стало и числившихся еще на карте деревнями Ильина, Большого, Малого и Красного Бора вместе с полудюжиной соседних. По окрестностям разметало на километры куски бревен, кирпичей, шифера, тряпья, утвари, ботинок и тел. Сверху, вместе со снежком, сыпалась шинкованная мелюзга. Изжеванные в опилки дерево, пластмасса и прочая органика. Оставляя бурые следы. Были ли уцелевшие? Во всяком случае, заметить это было нечем. У всех, кто был от эпицентра хотя бы километрах в трех, глаза отказали: вспышка была такой ярости, что попросту выжгла в доли секунды все способное гореть. Включая саму землю, ее почвенный покров. Тоже на несколько километров. И слышать уцелевшим было нечем. Грохот тоже был хорош: донесся до северной окраины Питера, до Девяткина и Парнаса.
Вызвали милицию, скорую и прочую аварийку жители Лигова и Красного Села. Кому разбило только окна да слегка врезало по ушам. Было понятно, что аврал на много суток – ночь, всех по хатам накрыло. Спасателям в большинстве случаев трудно было отличить, «кто-то» перед ними или «что-то». Объективно трудно. А сначала еще