«Если…» – потому что то, что показывал в поединке Нисан, было вообще несравнимо ни с чем! Нази понимала, каким неприятным сюрпризом оказался для Токемады китаец, к которому он сначала так пренебрежительно отнесся! Но, к чести самурая, Матэ вел себя так, словно каждый день только и делал, что сталкивался с хитрыми приемами «танцующего монаха»…
Нисан «танцевал»…
Это было похоже на бой самурая с тенью или солнечным зайчиком, на попытку проколоть ветер или рассечь солнечный луч!
Первое время Нази больше занималась своими эмоциями, чем отмечала комбинации поединка. Она понимала, что, скорее всего, видит подобное первый и последний раз в жизни.
Нисан «танцевал»…
Казалось, ему удалось создать не боевой стиль, а своеобразную философию торжества жизни. Если самурай жил боем, то монах видел в бое часть жизни, ее маленькую составляющую – и только, потому что жизнь для него была беспредельна и бесконечна. Он не боялся смерти, и не потому, что был очень храбр, а потому, что смерти в его мире не существовало. Живой или умерший, он продолжал бы жить вечно в Танце Бесконечного Ликования Жизни.
Монах «танцевал». Он струился, как ветер, взлетал перепелкой, увертывался леопардом, в нем словно переплелись все мыслимые и немыслимые стили кун-фу; все движения Нисана были естественны, легки и пластичны; его тело словно не имело костей и было способно принимать любую форму. Казалось, Нази иногда слышала его смех, смех без звука, в одних движениях стиля «пьяницы», или в коротком вскрике «журавля, едва не ужаленного змеей», когда Нисан отдергивал ногу в волоске от падающего на нее острия японского меча.
Она замечала и легкий лучик улыбки на лице китайца, скорее намек на улыбку, и немыслимо было представить, что тот сможет нанести самураю смертельный удар, что он хочет этого удара. Меч в руке Нисана служил действительно только для молниеносной защиты, и лишь однажды, когда Токемада, видимо, совсем в этом уверился, произошло немыслимое. Самурай быстро начал комбинацию многостороннего удара батто хо но оку, монах отбил его уже в нижней точке, оба меча смотрели остриями вниз. Но уже через мгновение острие длинного китайского меча было в правом плече Токемады! Как произошло это, не понял