– Чушь полная! Зачем вы мне все это рассказываете? И если вам так плохо здесь, почему не уйдете?
– А для того рассказываю, чтобы ты знал. – Пожилой пациент ухмыльнулся. – Чтобы не питал иллюзий о будущем, которого у тебя никогда не будет. Я собственными глазами видел, как того бедного паренька, откинувшего коньки в прошлом году, скинули в яму, как какой-нибудь мешок с опилками. Или ты думаешь, нас кто-то хоронить со всеми почестями будет? Ха! Мы здесь, потому что там, за стенами этой чертовой больницы, никому не нужны! А пока, малыш, твое тело будет гореть в печи, дяденька с гнилыми зубами снимет процесс на камеру и будет потом хвастаться перед погаными дружками! – Он плюнул на полотенце, сошел с него и, проскочив мимо мальчишки, выкрикнул напоследок: – Сами уберут это вшивое полотенце!
Почти с минуту Дима стоял неподвижно, смотря в одну точку, погруженный в раздумья, переваривая услышанное. С виду дед действительно всегда казался ему умалишенным. Но, может, все сказанное им – чистой воды правда?
Развернувшись, подросток зашагал в главный холл, к выходу. «Прежде всего слушай свое сердце», – кажется, так обычно говорят повидавшие жизнь мудрецы.
Толкнув массивную дверь, которая на деле подавалась проще, чем могло подуматься при виде ее, Дима вышел на свежий воздух и остался стоять под бетонным козырьком лестничной площадки, где было чуть менее ветрено, чем за ее пределами. Он окинул взглядом двор – двор довольно просторный, но ему как будто чего-то не хватало – может, растительности или какого-нибудь памятника, а может, людей. Немногочисленные следы на снегу разной степени глубины и четкости могли поведать о том, что периодически кто-то приходит сюда из внешнего мира, кто-то возвращается в него, а другие прогуливаются вокруг здания. Но в данный момент здесь – никого. И за те около пятнадцати минут, что подросток простоял в одиночестве, сквозь стальные прутья высокого забора и центральную арку он не увидел ни единой живой души, ни единого транспортного средства в пределах зоны видимости. И крики старика о том, что никому они, больные, не нужны, холодом прошлись по его спине и слышимым только ему одному эхом разнеслись по всему двору.
Но вот и Наталья подоспела – Дима услышал ее звонкие шаги за дверью, – и ему стало намного легче. Заглянув внутрь, он дал знать о своем присутствии на условленном месте, чтобы та попусту не стояла в холле.
– Не ожидала, что ты придешь раньше меня, – обрадованно сообщила девушка, выходя за ним на свежий воздух.
– Не хотелось заставлять тебя ждать.
Она была одета в синие джинсы, обтягивающие ее стройные ноги, черное драповое пальто, полы которого опускались чуть ниже колен, и невысокие молодежные ботинки на плоской подошве; шею прикрывал темно-бордовый