Затем она попыталась взять в руки фолиант «Леонардо да Винчи», но не смогла удержать, и тот, выскользнул и с глухим стуком упал на пол. В книге оказалось добрых полпуда. Мария с трудом поставила его обратно и взяла книгу потоньше. Это оказался альбом Боттичелли. Она села за стол. Листая альбом, Мария подумала, что Боттичелли не очень заботился о том, чтобы понравиться зрителям своих картин. Он раз за разом с неиссякаемым упоением писал одну и ту же любимую женщину. Остальные портреты и фигуры получались по остаточному принципу. Впрочем, понимание красоты мира, чувство меры, стремление к гармонии и общая культура, – все это было налицо и делало его картины незабываемыми.
Тем временем Сергей Львович провел ревизию имеющихся продуктов, и теперь ему необходимо было посоветоваться с Марией насчет ужина. Вопрос, который он начал произносить при входе в кабинет, вдруг застрял у него в горле. Его вдруг обдало какой-то внутренней теплой волной так, что заложило уши. Сергей Львович увидел кабинет и одновременно увидел эхо кабинета. Каждая книжная полка, каждая книга на полке, каждый предмет имели свое эхо, и это эхо было душой предмета. Он разом видел два одинаковых кабинета – кабинет и его душу. И кабинет, и его душа были одинакового вида, но душа была внутри, и она пульсировала. Мария сидела за письменным столом, и в ней пульсировала Марисоль. На краю стола лежал раскрытый Боттичелли, а она читала тетрадь большого формата, исписанную рукой Сергея Львовича.
Мария была погружена в чтение, и совершенно не обратила внимания на смятенное состояние Сергея Львовича. Она подняла на него взгляд и твердым голосом сказала:
– Ты писатель.
Голос тоже прозвучал одновременно с эхом. У Сергея Львовича запрыгало сердце. Он вытер ладонью несуществующий пот со лба, произнес: «Ух-ты!», прошел и с размаху плюхнулся на диван. Несколько раз бурно выдохнул, словно запыхался, взбегая по лестнице, и еще раз произнес: «Ух-ты!». Он взглянул на Марию каким-то особенным взглядом, каким, наверное, смотрит сумасшедший, которому вдруг в голову пришла озорная мысль.
– Я видел тебя в этом кабинете раньше! И ты мне уже говорила: «Ты – писатель!»
– Во сне?
– Да, во сне.
– Вчера?
– Нет, не вчера, – Сергей Львович медленно отрицательно поводил головой. – Года три-четыре назад.
– Три года назад мы с тобой не были знакомы. Ты видел в этом кабинете какую-то другую женщину, – быстро сообразила Мария.
– Нет, три года назад не было этого кабинета. И квартиры этой не было. Сергей Львович встал и принялся ходить по кабинету, периодически проводя руками по лбу, по глазам, по лицу, словно желая пробудить