Финт самодовольно ухмыльнулся.
– А это спасибо Соломону, сэр, ну, тому старикану, у которого я живу. Он до чистоты злой как черт, потому как он же ж из избранного народа. И да, у нас в задней комнате есть ванна, сэр, – такая маленькая, в ней только стоя мыться, сверху вниз пройдешься ветошкой, сэр, и даже с мылом, мать честная! Я слыхал поговорку, чистоплотность-де сродни праведности, но сдается мне, Сол считает, что чистоплотность праведности сто очков вперед даст.
Мистер Мэйхью глядел на Финта во все глаза, как будто в горсти фартингов вдруг обнаружил шестипенсовик. Наконец он выговорил:
– Вы меня просто поражаете, мистер Финт; вы не иначе как головня, исторгнутая из огня. Будьте добры, следуйте за мной.
Минутой позже Финта ввели в довольно темную комнату для горничных наверху. Золотоволосая девушка полусидела на одной из постелей, точно только что поднялась; комната внезапно озарилась ярким светом от ее улыбки, во всяком случае, для Финта, чье сердце, пусть и тронутое ржавчиной, забилось часто-часто.
– А вот и юная леди, которая, я счастлив отметить, чувствует себя гораздо лучше, – возвестил мистер Мэйхью. И указал на вторую находящуюся в комнате даму: – А это, как вы уже поняли, моя жена Джейн; сдается мне, вы с ней уже встречались, но представлены не были. Дорогая, это небезызвестный тебе мистер Финт, спаситель страждущих дев.
Финт не всегда бывал уверен, что понимает мистера Мэйхью, но сейчас на всякий случай решил уточнить, а то ведь потом неприятностей не оберешься:
– Сэр, страждущая дева была только одна – это если «страждущая дева» означает леди. Но всего одна, сэр, точняк.
Миссис Мэйхью, что устроилась подле девушки, держа миску с супом и ложку, встала и протянула руку.
– Безусловно, мистер Финт, страждущая дева, числом одна. И с какой стати мой муж вообразил, будто их было больше? – Они с Генри обменялись улыбками, и Финт задумался, а не упустил ли он какую-то шутку, но миссис Мэйхью еще не закончила.
Финт знал, что такое семьи, и мужья, и жены; жены частенько помогали своим мужчинам, которые торговали на улицах всякой всячиной вроде вареной картошки и сэндвичей – вареная картошка, это ж настоящее лакомство! – и в игорном бизнесе целые семьи бывали заняты. Финт – а у него на такие вещи глаз наметан – наблюдал за членами семьи, отслеживая выражения их лиц и то, как они обращались друг к другу. Иногда ему казалось, что хотя глава семьи – мужчина, как оно и полагается, но если приглядеться и прислушаться, то увидишь, что брак – он как баржа на реке, а жена – ветер, подсказывающий капитану, куда барже плыть. Может, миссис Мэйхью и не ветер, но знает, когда надо подуть в нужном направлении.
Итак, супруги поулыбались друг другу, и миссис Мэйхью удрученно произнесла:
– Боюсь, что от жестоких