В темноте Финт улыбнулся – и заснул, и снились ему золотые локоны.
Поутру, намывшись почище, Финт направился прямиком к дому мистера Мэйхью. В свете дня особняк выглядел очень даже представительно: не дворец, конечно, но сразу видно – здесь живет тип, у кого достаточно денег, чтобы называться джентльменом. Да тут вся улица такая: прибранная, чистенькая, нарядная. А вот и полисмен ее патрулирует; к немалому удивлению Финта, бобби, проходя мимо, коротко ему отсалютовал. Ничего особенного, просто легкий взмах пальцев, но вплоть до сего дня полисмены в таких районах обычно велели Финту проваливать отсюда, да побыстрее. Набравшись храбрости, Финт вспомнил, как изъяснялся Чарли, и в свою очередь поприветствовал полицейского словами:
– Доброго вам утра, констебль, погожий нынче денек выдался.
И ничего не случилось! Бобби неспешно прошествовал мимо – и все. Вот это да! Обнадеженный Финт отыскал нужный номер. Он еще мальцом научился ошиваться у задних дверей домов на пижонских улицах и – что очень важно! – умел прослыть за смышленого парнишку. Он рано осознал, что если уж ты голодранец, так можно сделать из этого профессию и преуспеть в ней; если хочешь быть успешным голодранцем, так выучись «горлодрать». Вот и весь секрет. А если собираешься «горлодрать», так тут надо быть настоящим актером. Надо уметь поболтать со всяким и каждым: и с дворецкими, и с поварихами, и с горничными, и даже с кучерами – короче, надо сделаться местным весельчаком, душой-парнем, всегда с шуткой наготове, чтоб все тебя знали. Это сродни театру, где ты – звезда. Такая дорога к богатству и славе не приведет, дело понятное, но и к Тайбернскому дереву[9] и петле – тоже. Нет, безопаснее всего иметь один-единственный, свой собственный талант, а его талант – это быть Финтом, Финтом до мозга костей. И вот он завернул за угол и подошел к задней двери, надеясь, что, может, повезет опять наткнуться на повариху миссис Куикли и снова разжиться пирожком или шматом баранины.
Дверь открыла служанка.
– Да, сэр?
Финт с достоинством выпрямился.
– Я к мистеру Мэйхью. Мне назначено прийти; меня зовут Финт.
Не успел он это выговорить, как откуда-то из глубины дома послышался грохот, служаночка малость запаниковала, как это за служанками водится (особенно при виде Финтовой жизнерадостной ухмылки), но тут же облегченно выдохнула, ибо на ее место подоспела миссис Куикли, давняя Финтова приятельница. Она смерила гостя критическим взглядом и воскликнула:
– Чес-слово, ну и франт, фу-ты ну-ты! Уж извиняйте, если не присяду в реверансе, а то я вся в потрошках аж до подмышек!
Минуту спустя повариха вернулась к двери, теперь уже не обремененная чужими внутренностями. И первым делом шуганула служанку:
– Мы с мистером