Ольга вцепилась в волосы и патетически откинула голову назад. Минуту подумала и подкралась к стене. Стена была необычной, как будто каучуковой, но настоящей. Это снова тупик: «Вряд ли Виило на такое решится, это же мужской поступок, а какой из него мужчина, фикция. Нет, он не смог бы. Да и потом, он, кажется, вернулся откуда приехал».
Она приложилась к стене щекой, та была теплая, сухая и мягкая. Ольга хмыкнула и быстрее, чем что-то успела осознать, лизнула ее.
– О, боже, тьфу, – по-детски скобля язык пальцами обеих рук, она пыталась убрать ощущение того, что лизнула чей-то язык, и тут ее осенила еще одна догадка.
Прыгая от стены к стене, она стала прикасаться к ним то ладонью, то щекой, и сразу поняла, что загадочная поверхность копирует то, чем она к ней прижимается! На миг ей стало до невозможности смешно: «Это мультик какой-то! Это не взаправду! О, это только с ней могло такое произойти. Вот будет, что девчонкам рассказать, когда она на работу выйдет…»
Когда? Возможно ли это!? Глубоко внутри себя Оля почувствовала начало конца. Это было похоже на неопровержимую истину, утверждение, факт. И стремительной кометой в голове пронеслась мысль, что ее вызвали на ковер к некоему директору, который потребует ответа за каждую провинность, за каждую ошибку и ложь!
Заголосил вихрь других догадок: «А вдруг её расчленят на органы? Или будут долго, изощренно и мучительно насиловать. А она совсем не в форме. О, боже. Да она просто забыла, как это бывает. Когда это было в последний раз? После падения Бастилии? Но она так молода! Столько ещё не прожито, не изведано. И тот чудный крем, который она отложила, чтобы купить с зарплаты, столько надежд с ним связано. …чудный, чудный, чудный крем». Но эхо вероятностей таяло перед лицом напряженного ожидания чего-то непоправимого.
И тут прямо перед ней начали возникать длинные тонкие тени расплывчатых силуэтов. Оля провела рукой по глазам и обернулась вокруг себя. Ей казалось, что они выходят из стен, в руках длинные ножи и клещи, на лицах маски.
Мускулы корпуса сжало в сильном спазме, лёгкие не раскрывались для вдоха. По телу побежали крупные мурашки. Ее поглощало леденящее отчаяние. Она отключилась.
Издали донёсся щебет птиц. Ольга открыла глаза и вскочила. С грохотом по ногам посыпалось что-то холодное, скользкое. Женщина с визгом отпрыгнула.
На этот раз она находилась в небольшой комнате, освещенной ровным, приторно-розовым светом, падающим сквозь толстое граненое стекло. Было ли это стекло, вызывало сомнение, но его многогранность и толщина многократно преломляли внутри себя цветную дымку, и Ольга залюбовалась. Стекло занимало целую сторону, по бокам – светлые голые стены непонятного цвета. На полу кружились глянцевые мандарины и разноцветные яблоки.
Дышалось легко и свободно, может быть от того, что в голове посвистывало от тишины. Ольга подняла какой-то фрукт, тот, что был ближе, и надкусила.
Руки её затряслись. Из-под кожуры салатового цвета брызнула однородная мягкая масса, отдаленно напоминающая банан.
– Аааааа!!!
Женщина