Боль отрезвила его. Эжен взял стакан воды со стола, выпил его и поставил на место. На стекле отпечатался след от пальца – небольшое, чуть смазанное пятно крови. Месье Лорре с потрясенным видом опустился на свое место.
Нина пришла в себя и саркастически улыбнулась: да он просто сосунок, маркиз недоделанный!..
Выражение ее лица вернуло Эжена в его обычное состояние.
– А вы, мадемуазель, подите вон отсюда и живите спокойно… пока в моей семье хранятся документы о вашей работе, которой вы не имели права заниматься в чужой стране. Уверяю вас, налоговая полиция будет к вам менее снисходительна, чем я.
Покраснев, Нина вскочила, схватила сумку и выбежала из ресторанчика.
– Что вы себе позволяете, молодой человек?! Даже не знаю вашего имени, но…
Месье Лорре не успел договорить, как Эжен перегнулся через столик и с жаром произнес в самое его лицо:
– Маркиз Эжен де Сен-Рош! И в моем свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит прочерк! Но… моя мать назвала мне ваше имя!
Глаза месье Лорре заметались. Он схватил свой портфель, потом снова поставил его на колени. Руки его дрожали.
– Но… почему сейчас?! Почему сейчас?
Мужчина прижал трясущиеся руки к вискам, а потом крепко обхватил ими голову.
…Лето жаркое. Искупаться бы в реке, но Жан-Мари не решается.
Ему семь, он довольно симпатичный, чуть полноватый и немного неуклюжий – оттого, что всегда смущается.
Он вежлив и почтителен с соседями, в их небольшом селе он знает почти каждого. Он никому не сделал ничего плохого. Но взрослые, которые всегда приветливо с ним разговаривают и никогда не игнорируют, – эти же взрослые запрещают своим детям с ним общаться.
У мальчика нет друзей. Ни одного товарища или хотя бы приятеля.
Ему не с кем пойти на речку. Его мама уехала в Париж с отчимом, он живет с бабушкой и дедушкой. Если бы у него был настоящий отец, он бы не оставил его. Иногда мальчик представлял, на кого мог быть похож его папа.
Хорошо, если бы отец походил на булочника, месье Матье. Этот добродушный человек в белом длинном фартуке очень нравился маленькому Жану-Мари. От него всегда пахло свежим хлебом, и новая шутка рождалась прямо на глазах у покупателя – так же, как его выпечка появлялась на прилавке магазинчика. Бабушка всегда посылала Жана-Мари за горячими булочками. Кажется, день, когда бы она его не отправила в лавку месье Матье, стал бы самым плохим в его жизни.
А его настоящий папа был художником, но об этом нельзя было никому говорить.
Однажды бабушка позвала Жана-Мари на чердак – помочь что-то найти среди старых вещей, что хранились в корзинах, сундуках, коробках, плотно прижатых друг к дружке на стеллажах, расставленных по углам и даже посредине небольшого помещения. Вот бы Жану-Мари дали