«Лена просто перебрала, Лена вовсе не наширялась», – успокаивала она себя, мчась по пустынным улицам Бостона.
Однако, бешено гоня машину, стремительно пересекая вестибюль и подпрыгивая в нетерпеливом ожидании бесконечно ползущего лифта, Гретхен словно воочию видела маленький пакетик, засунутый в полупустую упаковку с тампонами, которую она откопала в шкафчике в Лениной ванной.
Рассудив, что Лена имеет полное право расслабляться, как ей вздумается, после напряженной и изматывающей работы, Гретхен ничего не сказала подруге и запихнула упаковку обратно на полку.
И теперь очень об этом жалела. Ну почему она не забрала чертов пакетик и не смыла таблетки в унитаз! Обнаружь Лена пропажу, Гретхен сделала бы морду кирпичом и от всего открестилась бы. Вранье никогда не вызывало у нее затруднений.
Наконец Гретхен переступила порог Лениной спальни, выдержанной – если не считать ломившуюся от книг полку, раскинувшуюся почти во всю стену, – в таком же спартанском стиле, как и остальная квартира.
Странно, но в обстановке комнат никак не проявлялась сильная и яркая личность их хозяйки. Гретхен находила это необъяснимым. Обычно эмпаты так себя не вели. Гретхен, со своей стороны, уделяла убранству дома повышенное внимание, осмотрительно набивая комнаты предметами, которые не имели для нее никакой ценности, но внушали гостям иллюзорные представления о богатстве ее внутреннего мира. Какого только тумана не приходится напускать, маскируя душевный вакуум.
Гретхен пересекла комнату и подошла к ночному столику. Взяла в руки рамку с фотографией Лены и ее бабушки на выпускном вечере юридической школы и нежно провела кончиком пальца по лицу подруги.
– Я вот чего не понимаю, прямо умираю от любопытства… – вывел ее из задумчивости застывший в дверном проеме Шонесси. Напарницу он, видимо, потерял где-то по дороге из гостиной в спальню.
Гретхен промолчала: нет нужды поощрять Шонесси, он и без того все выложит.
– Почему Лена взялась за это дело?
Вопрос детектива оказался удивительно созвучен ее собственным мыслям. Гретхен обернулась к Шонесси и, размышляя, склонила голову набок:
– Все полагают, из-за меня.
– Из-за того, что Виола Кент несомненный… – Шонесси неловко повел рукой.
– …психопат, – закончила Гретхен, забавляясь его нерешительностью. – Говори не стесняясь. Этим ты ее не призовешь.
Шонесси фыркнул:
– Значит, Лена взяла это дело не из-за тебя?
– Не из-за меня, – замотала головой Гретхен, отгоняя раздавшийся в ее ушах призрачный голос Лены: «Вы с ней одного поля ягоды». – Предполагая обратное, ты упускаешь из виду одно важное обстоятельство.
– Какое?
– Такое, что Виола Кент – психопат, склонный к насилию.
– Это мы уже установили, – отрывисто бросил Шонесси, однако в его