Лапами мне топчет по груди,
Словно так он молоко найдёт.
Словно мы бессмысленно малы,
Словно неразумны и в любви
Ни хулы не знаем, ни хвалы,
Господи, прости, благослови.
Девочки
1. Яська – золотое яичко
Яську дед бил-бил – не разбил,
Баба била-била – не разбила,
Папка бил-бил – не разбил,
Словно Яська золотое яичко в себе хранила.
А мамка не била, мамочка гладила по голове,
Мама говорила, что будет всё хорошо.
Яська была золотое яичко, спрятанное в траве:
Кто-то увидел и бьёт, а кто-то мимо прошёл.
А когда хоронили маму, земля о крышку гроба стучала,
Яська нисколько не плакала, а только молчала,
А потом убежала всё начинать сначала.
Катится по миру Яська, золотое яичко,
Хиппушка да гитаристка, птиченька-невеличка,
Феньками звенит да поёт,
И никто её больше не бьёт.
А как замуж пошла, так плясали три дня,
Кто же Яську-птичку не хочет обнять?
А говорила мама, что будет ей кто-нибудь рад!
А говорила, что такое сокровище разглядят,
И возьмут на ручки, и отстранят от дел.
И он разглядел.
Бил он Яську, бил, – не разбил.
Бил он Яську, бил, – не разбил.
Яська, золотое яичко, лежит на пороге.
«Нет у меня сил, мама, для новой дороги,
Нет у меня сил, и нечего дать ему,
Любимому моему, суженому,
Чтобы было радостно, как вначале,
Чтобы не били и не кричали,
Почему меня нужно бить, я же добрая, мама, я ласковая,
Почему я вообще такая идиотская сказка?».
А он приходит и бьёт Яську, бьёт, да не разобьёт.
Бьёт ее, бьёт, да не разобьёт.
Он её убивает, а она живая.
Приходил участковый Пал Михалыч, вздыхал.
Яська чаем его поила.
Приходила соседка баб Люба, ругалась, чего, мол,
живёшь с постылым.
Яська так говорила:
«Баба Люба, да какой же он мне постылый, он же мне
начало, и конец, и мерило,
Вот я с ним поругалась, а вот помирилась,
Вот такую мне Боженька дал и ношу, и милость,
Чтобы я, Яська, золотое яичко, раскрылась,
И стала сокровище самое лучшее в мире».
И уходила баб Люба в свою квартиру,
И вздыхала, и качала она головою.
А Яська дверь за ней закроет, да воет, воет.
А из золотых яичек сокровища не получаются.
А выходит только обычная яичница,
И лежит Яська, словно яичко всмятку,
Только разметались волосы золотые
По красному полу, кровавому беспорядку,
Словно скорлупка осталась, а Яськи тут нет впервые.
И когда его уводили, он всё озирался,
Глазом дёргал, ломал испачканные пальцы,
Где же Яська-птичка, Яська-сокровище,
Ведь не может быть, чтобы это всё кровь вообще,
Ведь не может