– Что ты знаешь о ревности, Волшебная? – спросил Мигель, стоя на мелководье.
– Люди считают, что ревность – это изнанка любви, – ответила Николь. – Что-то вроде красной ткани на внутренней стороне чёрного плаща.
– Это так красиво – красное и чёрное, – усмехнулся Мигель, выбираясь на берег. – Так красиво, что люди воспевают слабаков, разрушающих мир своей мечты из-за неспособности удержать в нём кого-то более сильного или талантливого.
Николь сдвинула брови, и конь тут же ощерил желтоватые крупные зубы, намереваясь укусить испанца. Но тот спокойно подошёл, улыбнулся девушке и погладил по шее её защитника.
– Ревность – это дикий зверь, который прячется в каждом из нас. Он может быть пушистым и ласковым до тех пор, пока добыча, с которой развлекалась его душа, не захочет пойти своей дорогой. Вот тогда неведомо откуда появляется меднокожий, покрытый грязью самомнения субъект, способный откусить крылья, чтобы не взлетела; ноги, чтобы калекой просила милостыню; руки, чтобы не могла творить. А самое главное – сердце, беспокойный комочек, в котором вместе с кровью несутся чувства, делающие животное ЧЕЛОВЕКОМ.
Николь внезапно придвинулась к Мигелю так близко, что он ощутил её дыхание на своём лице.
– Вы давно смотрелись в зеркало, дон Мигель? – Озорные искры вспыхнули в её глазах.
Писатель быстро оглядел себя, но, не заметив изъяна, спросил:
– Я измазался в тине?
– Нет, ваша внешность, как всегда, безупречна, – тихо ответила Николь, дразня его ароматом удовольствия. – Вы так аппетитно рассказывали о пожирании жертвы, что я усомнилась: человек ли рядом со мной? Кто может так много знать о вкусе крови, как не САМ ГОСПОДИН ВАМПИР? Жаль, что я не ношу с собой зеркальце, а то мы оба не увидели бы в нём… НИЧЕГО!
Она отпрыгнула в сторону, закружилась, раскинув руки и хохоча во всё горло.
«Только ЖЕНЩИНА, танцующая на границе страха и бесстрашия, любви и страсти, может быть откровенной с чужой Тенью», – думал Мигель, накидывая на Николь тонкий шёлковый платок.
Глава шестая
Усадьба была наполнена атмосферой всезнания, которой отличаются старые слуги, ведающие о своих хозяевах даже то, что те благополучно забыли. Мигель решил познакомить