О «живодерстве» Тимура историк В. Бартольд в «Энциклопедии Брокгауза и Ефрона» пишет следующее: «В жестокостях Тимура, кроме холодного расчета (как у Чин-гисхана), проявляется болезненное, утонченное зверство, что, может быть, следует объяснить физическими страданиями, которые он переносил всю жизнь (после раны, полу-ченной в Сеистане)».
Бартольд не одинок. Многие исследователи говорят о том, что «жестокость Тимура можно объяснить участившимися болями в ноге и руке». Как видим, из эмира ваяется образ психопатического типа, который, ощутив боль в ко-нечностях, принимает решение вырезать сотни тысяч чело-век. Но у нас до сих пор нет реальных доказательств тех зверств, которые приписывают Тимуру. Археологи не нашли ни одного подтверждения. Не найден ни один значительный фрагмент ни одной из башен, сооруженных из «отрубленных голов».
Как можно принять на веру все сообщения о злодеяниях Тимурбека, если мы знаем, что во время чудовищной Варфоломеевской ночи 24 августа 1572 года католики в Париже резали своих «братьев по христианской вере», но смогли уничтожить лишь 3 тысячи гугенотов? А по всей Франции истребили тогда более 30 тысяч. Причем к этой операции католики готовились долго и тщательно. Тимур же, по заверениям некоторых историков, спонтанно уничто-жал сотни тысяч человек.
Не следует забывать, что люди тогда были обыкновенной добычей, которую можно было выгодно перепродать. Рабы – это деньги. Кто же будет своими руками уничтожать свое имущество? Зачем Тимуру было резать мирных жителей, если он всегда их мог продать? Скорее всего, пример искаженной истории с эмиром еще раз доказывает то, как искусно это можно делать, как умело перекроить историю. Ведь ложь, повторенная многократно и многими, становится истиной. Важно не то, кто ты есть, важно то, что о тебе говорят другие. Вот и с Тимуром, по всей видимости, повторилась эта древ-няя как мир история: из воина и строителя создали об-раз мясника. Удел безродного.
Тимур оставил нам много загадок. И мы не найдем на них ответа, пока не разберемся в причинах его бесконечных военных походов. Большинство историков говорят об этих причинах слишком однозначно. Для них он типичный деспот, мечтающий о господстве над миром. Такой подход ничего не объясняет. Слишком сложное это занятие – побеждать своих противников.
Сегодня нам уже не понять, какой важной для людей средневековья являлась принадлежность к благородному и знатному роду. Мы другие. Наши же предки слишком тре-петно относились к своему прошлому…
Тимур же создал угрожающий прецедент, он поколебал «правила игры».