Доклад был краток, и недолгим было объясненье,
Святая цель понятна и без слов.
Воспринял генерал его прошенье
Как собственного сердца зов,
И, глядя с гордостью на Миро,
Сказал, как сыну, покидающему кров:
– Хотел просить тебя остаться,
Продолжить службу офицера срок!
Но уж теперь и сам готов тебя
Я снарядить в дорогу
И буду за тебя молить богов.
Не знал я тайну о любви твоей глубокой,
И честь свою ты доказал вдвойне,
Что не трепал ты имени любимой
В пустой и праздной болтовне!
Хочу спросить лишь на прощание,
Чем я могу тебе помочь?
Немедля предоставлю всё, что только нужно,
Ускорить чтобы срок до возвращения твоего!
Услышав утвердительный отказ,
Он встал и, не скрывая чувств,
Отеческим напутствием отдал приказ:
– Ступайте, офицер! Спасайте ваше сердце,
Любовь и жизнь свою на этот раз.
Ждать будем с нетерпением Ваше возвращение
Надеюсь в этом нету у тебя сомненья?
Добавил с искренним воодушевлением:
– Любовь преграды все сметёт,
Мощней оружия не свете нет,
Безумно буду встрече рад с твоей женой!
И на прощанье обнял Миро, словно сына,
Своей единственной рукой.
– Иди и помни: я теперь за вас в ответе!
В пути мы застаём героя,
Любовь его зовёт вперёд,
И первым пунктом назначенья —
Родной деревни посещенье
С надеждой получить ответы
Выбирает он.
Проделан долгий путь, и вот,
Минуя поворот,
С пригорка перед ним открылся
Знакомый памятью до боли,
Деревни вид и бухты дорогой,
Лежащих так же мирно
Под защитой гор.
Волна воспоминаний ярким светом
Промчалась, затуманив взор,
Все чувства вдруг запели, словно хор —
Их глубины нам не понять.
Всей грудью глубоко вздохнул,
Пытаясь трепет и волнение унять.
Но тут же напугала пустота,
И тишина вокруг сменила настроенье.
Увидел он деревню в полном запустении
И окон черноту, как черепов
Пустые, мёртвое глазницы.
Бредёт по темным улочкам он к дому —
Такое всё родное! Но какое всё чужое…
Лишь ветер в тех домах теперь живёт,
В холодной пустоте их воет и ревёт.
Присел он на крыльцо
Холодного родного дома,
Чья память всё ещё хранит тепло
Влюблённых, пледом связанных едино,
Где всё о прежних чувствах говорит,
И сердце Миро муками горит.
Глаза слезами увлажнились
И тихий стон сорвался с его губ,
Подобно выдоху могильной тишины,
Больное тело покидающей души.
– Где ж ты, моя Камура?
Где мне теперь