– Доброе утро, – поздоровалась она.
– Что вам сегодня предложить? – спросил бакалейщик, стреляя глазами налево и направо, убеждаясь, все ли видят, как храбро он разговаривает с миссис Смит.
– Много не нужно, – ответила миссис Смит. – Скорее всего, я уеду на выходные.
По магазину пронесся тихий, долгий вздох. Она явственно ощутила, как люди подступают ближе, – дюжина покупателей, бакалейщик, мясник, продавцы, все придвинулись к ней, ловя каждое слово.
– Маленькую буханку хлеба, – четко выговорила она. – Пинту молока. Самую маленькую баночку консервированного горошка.
– Не хватит до понедельника, – с удовлетворением произнес бакалейщик.
– Возможно, я уеду из города, – повторила она и снова услышала долгий вздох.
Она подумала: «Как же глупо мы все себя ведем. Я уверена ничуть не более, чем они, мы все только подозреваем, и, конечно, никто не может знать наверняка… но какой смысл покупать много впрок, если все испортится, сгниет, пока…»
– Кофе? – спросил бакалейщик. – Чай?
– Фунт кофе, пожалуйста, – с улыбкой попросила она. – Я очень люблю кофе. Думаю, выпью весь, прежде чем…
Повисла выжидательная пауза, и миссис Смит торопливо договорила:
– Еще четверть фунта сливочного масла и, наверное, две бараньи отбивные.
Мясник, тщетно притворявшийся безразличным, тут же упаковал бараньи отбивные и прошествовал через весь магазин, чтобы опустить сверток на прилавок, пока бакалейщик считал заказ.
«Пожалуй, единственное преимущество в нынешнем состоянии, – думала она, – мне нигде не приходится стоять в очереди. Все будто бы знают, как я тороплюсь доделать всякие мелочи. И еще, наверное, никто не хочет терпеть меня поблизости слишком долго, особенно как только рассмотрят и найдут новую тему для разговора».
Когда все покупки были сложены в сумку, и бакалейщик собрался передать ее через прилавок, он вдруг замешкался, будто набираясь храбрости что-то ей сказать. Она прекрасно понимала его настроение и даже примерно представляла, что он хотел ей поведать: «Послушайте, миссис Смит, – начал бы он трогательную речь, – мы вовсе не желаем совать нос не в свое дело, и, конечно, мы не то чтобы во всем совершенно уверены, но, мне кажется, вы должны бы уже заметить, что все происходящее ужасно подозрительно, и мы просто решили – тут он оглядит всех, приглашая присутствующих поддержать его, всех, от мясника до работников магазина, – мы поговорили и… как бы получше выразиться… мы поняли, что кто-то должен вам все рассказать. Люди, полагаю, и прежде ошибались в отношении вас? Или в отношении вашего мужа? Потому что, конечно, никто не хочет вот так запросто подойти к вам и высказаться, когда они вполне могут ошибаться. И, конечно, чем больше все об этом говорят, тем труднее понять, правы мы или нет…»
Мужчина