Миссис Смит застенчиво рассмеялась.
– Не надо мне ни о чем рассказывать, – заявила она. – Я знаю, что веду хозяйство совсем недавно и наверняка наделала множество глупых ошибок. – Услышав знакомый вздох, она помедлила, но все же добавила: – Вы очень добры ко мне, и я всем благодарна за помощь.
– Ох ты господи, – выдохнул бакалейщик и, взмахнув рукой, повторил: – Ну, кто-нибудь?!
В ответ не раздалось ни звука.
– Что ж, большое спасибо, – смущенно проговорила миссис Смит.
Мимолетно улыбнувшись женщинам у полок, она подхватила сумку с покупками.
– Мы рассчитываем вернуться в понедельник, – сообщила она бакалейщику. – Желаю всем приятно провести выходные.
Он лишь уставился на нее, открыв рот, а миссис Смит пошла к выходу. Когда дверь за ней почти закрылась, в щель долетели слова: «И вы все молчите…» «Забавные они, – подумала миссис Смит, – в маленьких городках всегда осторожничают с чужаками. А я здесь для всех чужая, новое лицо, – радостно подумала она. Бывает же такое – прожить тридцать восемь лет и стать другим человеком. Миссис Чарльз Смит, – мысленно произнесла она. – Наверное, всех смущает некоторая моя безрассудность».
С таким отношением она встречалась и раньше. В сущности, она сама, Хелен Бертрам, первая удивилась и замерла, когда Чарльз Смит, нервно опустив глаза на рисовое печенье рядом с чайной чашкой произнес, едва не заикаясь:
– Скажите, а вы никогда не хотели… выйти замуж?
Тогда, наверное, на ее лице отразилось необычайное удивление, а потом, почти сразу, счастье, в которое ей верилось с трудом. «Хорошо, что он тогда на меня не смотрел, – подумала миссис Смит и едва не засмеялась. – Миссис Чарльз Смит». Она заметила, что стоит у витрины магазина женской одежды, и прохожие обязательно вообразят, что она с вожделением рассматривает ночные сорочки из черного кружева. «Боже мой, – подумала она, отступая от витрины и краснея. – Хоть бы меня никто не заметил. Только представьте: в моем возрасте…»
– Надеюсь, вы не сочтете меня дерзким, – сказал он ей в то золотистое утро две недели и три дня назад. – Надеюсь, вы не сочтете меня дерзким, если я обращусь к вам?
Она действительно сочла его невероятно дерзким и пришла в изумление, даже почти решилась закутаться в черную шаль и холодно удалиться, а потом вдруг, навсегда изменив свою жизнь, ответила с улыбкой:
– Нет, ничуть.
– Сегодня чудесный день, – продолжил он.
– Чудесный.
– И морской бриз очень освежает.
– Очень освежает.
В тот вечер за ужином в ресторанчике на пирсе он печально поведал ей о покойной жене, о доме, запертом и покинутом после пятнадцати лет семейной жизни, о добром нанимателе, который дал ему отпуск на месяц, чтобы справиться с горем.
– Иногда бывает так одиноко, – признался он, и она кивнула, сочувствуя и одновременно завидуя его жене, которая прожила