Становление новой жизни шло трудными дорогами. Слишком много было порушено Гражданской войной. Стояли мертвыми угольные шахты. Некоторые из них были забиты [трупами] шахтеров, расстрелянных беляками. Деревня не хотела сеять хлеб. Все равно осенью продразверстка выметет все из амбаров. Даже уцелевшие предприятия не работали. Не было топлива и сырья. Еле-еле шло движение на железных дорогах. Не было новых хозяйственных кадров. Да и откуда они могли взяться. Слишком мало времени прошло после Октября.
Это было время военного коммунизма, который был необходим во время Гражданской войны, но в мирное время тормозил экономическую жизнь страны. В 1919 году была национализирована промышленность. Предприятиями стали руководить директора-выдвиженцы из передовых рабочих. Главными инженерами при них были специалисты еще старой выучки.
Все члены партии, занимавшие руководящие посты, получали независимо от должности так называемый партмаксимум[2]. Было голодновато. Город освещался скудно. Когда работала электростанция, лампочки горели вполнакала.
И все же не было унылой безнадежности. Была уверенность в том, что все наладится и придет в норму. Главное, нет царя и исчезли беляки.
Один из братьев уезжал работать в деревню за сто двадцать километров от Мариинска. С ним поехал и я.
Это была таежная глубинка, где деревни стояли в 30–40 километрах друг от друга. Зырянка, в которую забросила нас судьба, была большим селом с площадью, в центре которой стояла церковь. Это был волостной центр, расположенный на реке Чулке[3], притоке Оби.
Тут тоже не было большого изобилия, но было все же сытнее, чем в городе.
Но в Зырянке было тревожней. По тайге бродили банды из разбитых беляков. Они совершали налеты на населенные пункты, где зверски расправлялись с советскими работниками и их семьями. Однажды в Зырянку привезли восемь погибших товарищей, у которых были выколоты глаза, вырезаны звезды на теле. Восемь гробов с погибшими стояли на снегу, и, прощаясь с ними, мы видели это изуверство.
Недобрая молва ходила о банде Лубкова, бродившей в окрестностях. Для ликвидации банд из Томска приходили военные части. Как сейчас вижу матроса в бескозырке. Из-под распахнутого бушлата синеют полоски тельняшки. На боку весит блестящая бомба-бутылка. Какой он был молодой и красивый! Ветры какого моря занесли его в нашу таежную глушь? Но в большинстве приходящих частей были обычные солдаты-пехотинцы.
Летом нам, ребятам, было раздолье. В лесу можно было поозоровать с любопытным бурундуком. На реке – рыбалка. Настоящие мужики-рыбаки ловили даже стерлядь. Делали набеги на поля, засеянные горохом, который тщательно маскировали от нас, ребятишек.
А