– Эй! Что там у вас?
Вместо ответа погас свет. Сопение вернулось. Глеб ринулся назад, к подъездному электропривратнику, будто тот и правда был верным стражем, а не автоответчиком. Но кто-то толкнул кулаками в спину возле ступенек. Глеб ударился плечом о стену. Не очень больно, парка смягчила. Глеб попробовал ударить на сдачу – в сопящую темноту хуком слева – попал по воздуху. И почти сразу стукнули сзади по голове.
– Что происходит?! Вы с какого района? Меня тут знают, – выдал Глеб от растерянности банальную отговорку.
– Тихо. Тихонечко, – прошептал чей-то молодой голос.
Толкнули еще раз, упал. В ушах разлилась маринадом боль. «Руки испачкал», – подумал Глеб, пока чьи-то чужие руки его обыскивали. «Драться? Вдруг у них нож? Если одежду начнут снимать, плевать, буду драться». Ничего не видно. Одни звуки – шуршание, кряхтение, перетаптывание. Сливаются в «шшш-шшшш» сплошное.
«Надо было, наверное, закричать».
Маринад в голове густел. Темнота тоже густела, наступала. Глеб различил перед глазами столб грубой ткани, похожей на наждачную бумагу. Валенок, показалось. Чья-то нога в валенке. «Замори меня, замори меня, червячка».
Отцы и братья
А началось это еще летом. Никто меня, ясное дело, не уговаривал. Просто позвонил бывший сокурсник Андрей и предложил:
– Давай ты напишешь книжку. Янг-эдалт там… или подростковое.
Андрей работал редактором в одном издательстве, и мы с ним по старой дружбе иногда виделись. Таких предложений я от него не ждал. Да и любых предложений, кроме как вместе сходить в бар.
Говорю:
– Я не пишу художку. И к тому же отвратительный педагог.
– Но ты пишешь про книги. Часто шутишь, как школьник. Думаю, у тебя получится.
– Может, по-твоему, и ресторанные критики – повара, каких поискать?
Подкол про школьника я тактично не комментирую.
– Чувак, я помню, ты когда-то сочинял прозу. – Обычно вкрадчивый, низкий голос Андрея звучит торопливо. – Почему бы снова не попробовать? Твоя профессия все равно довольно бесперспективна.
Я соглашаюсь. Вернуться к творчеству – хоть какая-то перемена. Перемены мне нужны.
Андрей говорит, что ждет роман через девять месяцев. Он, конечно, не учитывает, что у меня две работы. Я же вдобавок батрачу контент-менеджером на удаленке. В одной фирме, которая торгует сантехникой. Пишу им релизы, статьи на сайт, веду соцсети. Торговцы унитазами берегут меня от нищеты.
На календаре воскресенье – единственный день, когда можно ничего не делать. Куковать в своей однушке на Речном вокзале, гулять по району и планировать следующую неделю. Я мою линолеум, протираю с рабочего стола перхотоподобную пыль. Потом пытаюсь очистить духовку, всю в желтоватых наростах от запекания курицы, хотя заранее знаю, что без корейского жироудалителя, на который тупо жалко денег, это не удастся. Наконец я включаю ноут, перевожу смартфон в авиарежим, беру ежедневник