– Постой, джигит, нож хочешь? Хороший, раскладной! Вино даме открыть, брата-дурака напугать. А?! – сипло кричал мужичок в шапке-ушанке, хилый, совсем непохожий на того, кто продает ножи джигитам. Уже этим он вызывал недоверие. А еще тем, что торговал в уличной палатке сувениров: хохлома, футболки с медведями, магнитики с собором Василия Блаженного и прочие вещички, которые втридорога впаривают туристам.
Нож был точно не нужен. Глеб собрался лететь без багажа, и, даже если нож окажется беспонтовой точилкой для карандашей, на таможне могут как минимум задержать. Но к мужичку Глеб все же подошел. Отчасти чтобы скрыться от усиливающейся метели.
– А если я не джигит? Если я самурай? – попробовал Глеб ввести продавца в ступор.
– А если самурай, – не растерялся тот, – тебе вот чего есть!
Продавец достал две короткие серые палки, соединенные цепью. «Нунчаки» – не сразу понял Глеб. Палки, судя по всему, были обтесаны рубанком в сарае где-нибудь в Балашихе. Самодел.
– Нунчаки больше для ниндзя. А ниндзя – враги самураев.
– Ты, братец, не брезгуй пользоваться оружием врага, – кашлянул паром продавец. – Только в сказках паршивых герои всегда по-геройски поступают. А по натуре – нет. Герои поступают так, что потом про них пишут сказки. И все.
Глеб пожал плечами. Задумался.
– Мне часы нужны.
– Зачем самураю часы? – просипел продавец. Никто больше не подходил, и его тоже, видимо, тянуло болтать. – Самураю не следует торопиться, даже если начался дождь.
– Ну… – Глеб снял капюшон, сочиняя ответ поостроумнее. – По Хогакурэ, не нужно торопиться, чтобы не выглядеть глупо. А глупо выглядит и тот, кто торопится, и тот, кто опаздывает. То есть мониторить время для самурая очень важно.
Продавец вынул из-под прилавка картонную коробочку, постарался по-доброму улыбнуться, но на подрагивающем от холода лице улыбка вышла кривой и нелепой:
– Что ж. Тогда к вашим услугам есть они. Антиквариат-с! Стоят четыре куска, но знатоку бусидо отдам за три.
– Можно? – Глеб наклонился и открыл незамысловатый футляр. Деревянный корпус, похоже, был обтесан там же, где и нунчаки. Зато циферблат блестел, металлический, укрытый прочным стеклом. Две стрелки, двенадцать черных римских цифр. И цепочка железная тоже. И мизерный ключик. – Неплохо. Только у меня с собой две тысячи.
Продавец тут же стал серьезным: упер красные ладони в бока, отчего его дубленка пошла пузырями.
– За две с половиной могу, иначе убыток, айм сорри. И шапками махнемся. А то я в своей ушанке не греюсь по натуре, а твоя что надо.
– Ладно, – кивнул Глеб. – Тогда покажите конкретно, как они заводятся.
Заводились часы без проблем. Никакой, конечно, не «антиквариат». Однако ручная работа, по крайней мере, чинили явно не раз. Должно понравиться.
– Угу. Спасибо. – Глеб