Жизнь протекала своим чередом в нашем эгоистичном маленьком мире.
Я взрослел, проходя извилистый путь юношеского становления. Так получилось, что я начал проводить больше времени с дядей Джеком. Он жил недалеко от нас. Я был самым старшим в семье, «помешан» на книгах, шум и гам от моих младших братьев и сестер вынуждал меня искать убежище в его квартире, где я мог спокойно делать мою домашнюю работу. И, мне кажется, у нас было много общего. Одиночество. Нигилизм. Слово, которое я выучил и полюбил в шестом классе. Но это слово, как и разгадка тайны дяди Джека были еще отдалены на много лет в будущее от тех вечеров и выходных, когда я затаскивал свой переполненный школьный ранец в его квартиру и принимался за учебу.
В квартире дяди Джека было по-спартански пусто, но безукоризненно чисто. У него были книги, я перелистывал их по утрам в субботу, когда тот был чем-то занят, но абсолютно не было никаких побрякушек. Только три фотографии. Черно-белые снимки – на них наш мир казался проще. Я никого на ней не узнавал там. На одной, был запечатлен матрос на палубе корабля, покрытого льдом и снегом, всматривающийся куда-то вдаль – спокойное море и облака. Улыбка этого моряка была единственным признаком жизни в округе; куски льда, плавающие вокруг корабля. На второй – была изображена молодая женщина с короткими темными волосами и большими чувственными глазами. Ее улыбка вдохновляла и согревала душу, если достаточно долго всматриваться в портрет. Она стояла, застыв на фото в том времени, о котором я ничего не знал. На ней была какая-то грубая военная форма, но без шевронов и знаков отличия. Кожаная куртка в стиле «милитари», частично расстегнутая вверху, так что можно было видеть ее кожу и ложбинку на груди. На заднем фоне угловатые деревья. Лес. Пейзаж нездешний. Ну – это не похоже на Южный Лондон, скажем так. На третьей фотографии можно было рассмотреть темноволосую девушку, а рядом – ее двойника блондинку. Девушки широко улыбались в камеру и нежно держали друг друга за руки, с любовью, как два неразлучника. Длинные винтовки, мне казалось, они были предназначены для охоты. Так оно и оказалось, как я уже знаю сейчас.
Я пристально всматривался в глаза этой женщины – а женщины ли? Она выглядела совсем юной. Чуть старше меня – я тогда не знал, что именно эти глаза и их нежность, улыбчивый прищур, приведут меня сегодня сюда, – пить кофе в кафе, в город на берегу Волги.
Истории. Ты веришь всему, когда тебе одиннадцать. Во все мифы, ложь и прочую ерунду, которую рассказывают о тех вещах, правду о которых, хотели бы скрыть. Слова, слова, слова, ла-ла, ла-ла.
Итак, как же проводил свободное время дядя Джек? Не знаю, если честно. Положа руку на сердце. Честность. Пустые слова.
Он много читал – я это знаю. И благодаря