Не так это просто, взять и отобрать жизнь у человека. И не должно это быть просто. Я убежден, что если вы отберете чужую жизнь без уважительной на то причины – вы никогда не отмоете пятна крови со своей совести. Если, кто-то из наших врагов, захочет прекратить сопротивление – так помните же – они имеют право, вернуться домой, в один прекрасный день, к свои семьям и жить мирно и счастливо. Мы обязаны не забывать о тех моральных ценностях, которым мы себя посвятили, несмотря на нашу жажду мести. Поэтому независимо от того, что будет дальше, а я думаю, будет мало приятных моментов, просто – выполняйте свою работу. Захватывайте вражеские окопы, берите пленных. Будьте сильными, смелыми и оставайтесь в живых, если можете.
Теперь вернемся к разговору о нашем броске, через нейтральную полосу. Попрошу не разговаривать, не вставать и не курить, они могут увидеть вас или учуять запах дыма. А если вам нужно отлить, вам придется мочиться прямо в штаны, на том месте, где вы лежите. Тот, кто доберется к вражеской линии окопов раньше, должен будет дожидаться часа дня. Наше главное оружие, кроме нас самих, Гали и Кати, – это неожиданность.
– Товарищ командир, вы все еще боитесь, когда идете в атаку?
– Я? Конечно ж нет! Я участвовал в сражении на Сомме и в третьей битве при Ипре. Так что, нет, я не боюсь. Хотя в Первую мировую я заметил, что каждый раз, как я иду в атаку, в последнюю секунду перед началом адского веселья, у меня появляется стойкое желание отлить. И это совершенно без очевидной на то потребности. Но страшно мне не было.
Мужчины захохотали. Катя шепотом перевела сказанное Гале.
– Послушайте меня, мы все боимся чего-либо, но по-настоящему храбрый мужчина… женщина, – он бросил быстрый взгляд на Галю и Катю, – Тот, кто хорошо знает свой страх, но умеет совладать с ним.
Солдаты, улыбнувшись услышанному, начали переговариваться друг с другом, раскуривать сигареты. Некоторые возились со своим обмундированием, колдуя над ним по старым солдатским приметам, приносящим удачу. Иными словами, все наслаждались короткими минутами затишья перед боем.
Робби подошел к девушкам.
– Комиссар, – он показал пальцем на свою красную петлицу. Затем, обратившись к Гале, промолвил. – Мы неимоверно рады вас видеть.
– Очень приятно.
– Хорошее ружье. – Робби провел пальцами по дулу Галиной винтовки. Он был просто очарован немигающими приветливыми глазами девушки, ее своенравными прядями коротких черных волос, мелодичным голосом и неописуемой грацией ее походки, которую не портили даже неприглядные армейские брюки. И даже ее привычка, немного отводить голову назад, когда она смотрела ему прямо в глаза, – околдовывала его. Яркое бездонное пламя нежности ее глаз разбудило непреодолимое, неудержимо нарастающее, влечение в его теле.
– Да, очень