– Ваш брат? Любовник? Или оба вместе? – Генрих указал на дверь кабинета, – Не говорите, я не хочу знать. Если бы вы хотели предать меня, вы бы дали мне договорить. Я не прошу Вас быть мне любовницей, но, вижу, что вы честны со мной, а в данном положении мне гораздо важнее ваша преданность, чем пылкая страсть с вашей стороны, – с чувством проговорил Беарнец.
Маргарита стыдливо покраснела.
– Возможно, когда-нибудь я смогу познать Вашу признательность другого рода, а пока мне вполне достаточно вашей дружбы. Вы – истинная жемчужина Франции.
– Гугеноты будут мстить за Колиньи. Они готовят резню. Я это знаю, – говорила Екатерина, и непроницаемое неподвижное лицо королевы-матери было похоже на восковую маску – впредь история запомнит её, как зловещую убийцу и интриганку, что распростерла свои адские чёрные крылья над французским королевством, а не как королеву-миротворицу, всеми силами старавшуюся сберечь для своих потомков страну, сгоравшую в пламени религиозных и межклановых войн, ознаменовавших период правления её сыновей. Недовольства вспыхивали по всей стране всё чаще, принимая масштабы стихийного бедствия и угрожая жизням самих представителей двора, и только решительные меры и выдержка могли сохранить им жизнь и укрепить влияние и авторитет правящей семьи.
– Расследуйте всё. Мне нужен убийца, – требовал король.
– Ты их видел? Они горят ненавистью. Они оскорбляют нас. Сначала они пойдут на Лувр. Они нас всех убьют. Они нас перебьют, ты слышишь? В последнее время они были заняты сбором людей и оружия.
– У меня тоже есть оружие, и у меня есть люди! – возразил Карл.
– Их тысячи, этих свадебных гостей. Они хотят показать свою силу и теперь не остановятся.
– Колиньи мне как отец, – твердил Карл, – Я поклялся разобраться с этим.
– Не называй его так! – закричала оскорблённая Екатерина, – И не надо взывать к отцу! Если б твой отец был сейчас здесь, он знал бы, что делать. Твой отец знал, что какой бы ни был король, его надо уважать.
– Учись у де Гиза. Он понял, что надо первым наносить удар, а не ждёт, когда нападут на него.
– Это обвинение? – поднял бровь от удивления Гиз.
– Нашли твой пистолет, – пожал плечами Анжу.
– Тем лучше, – губы Гиза искривились в ухмылке, – Я жаждал совершить это преступление.
– Тебя ни в чём не упрекают, – Анжу убрал непослушный локон с лица, – Надо было стрелять точнее.
– Тот, кто покушался на Колиньи, хотел обвинить в этом меня, – задумчиво произнёс Гиз.
– Тогда начинай расследование, защити Колиньи, Гиз! – запротестовала Екатерина, – Если бросишь все силы короля на это расследование, то погубишь королевство, которое я всеми силами пытаюсь возродить. После смерти вашего отца вся грязная работа на мне! И меня это не страшит! Я спасу своих детей. Я готова жизнь положить ради вас.
– Это