во-вторых, имя Вольга сливается своим звучанием с названием реки Во́лга. А этимология этого слова, по словам Фасмера, ведёт к праславянскому Vьlga, ср. во́лглый, польск. wilgoć «влажность», с другой ступенью чередования: русск. воло́га, ст.-слав. влага. Того же происхождения и Вологда.
Каким же образом в одном имени Олег иже Ольга могут быть увязаны такие несовместимые понятия? Не будем пока «гнать лошадей», и спокойно продолжим изыскания. Следующие созвучные образования, хотя и никак не касаются смысловой базы изучаемых имён, зато невольно подталкивают к нужному направлению следования: вольха – вольховник, дерево ольха, ольшаник, ольшняк; и, соответственно: ольха – вильха, вольха, елоха, елха, елшина, лешинник, олешник, олех, ольшняк. Не имеет смысла разбирать преемственность последних производных от ель, ёлка, по наличию схожих плодов – шишек (ср. рус. леши́на – ольха, с др.-рус лѣший – лесной, поросший лесом). Тут ведь пока не важно конечное значение приводимых определений. Главное, уловить едва заметные нити причинно-следственных связей с первичными признаками. К примеру, упомянутое олешник, наверняка, легло в основу малоросской фамилии Олешко, в то время как однокоренное лешинник, могло иметь отношение к возникновению другой украинской фамилии Ляшко, причём, опосредованно:
первое – через корнеслов «леха́ „грядка, борозда“, укр. лiха́ „ток, грядка“, блр. леха́ „межа, борозда“, ст.-слав. лѣха, болг. леха́ „гряда, мера площади“, сербохорв. лиjѐха „грядка“, словен. lẹha, чеш. lícha „поле, дол; мера площади“, польск. lесhа, в.-луж., н.-луж. lěcha. Из праславянского loisā; ср. лит. lýsia, lysvė, др.-прусск. lyso „клумба“, д.-в.-н. wagan-leisa ж. „колея от повозки“, ср.-в.-н. geleis „проторенная дорога“, лат. līrа „борозда на пашне“ (leisā), далее – гот. laists „след“, д.-в.-н. leist „след, (сапожная) колодка“, гот. laistjan „преследовать“»;
а второе – через однородный корнеслов «лях [стар.] „поляк“, др.-русск. ляси, вин. п. мн. ч. ляхы „поляки“ (часто в Пов. врем. лет), отсюда польск. lасh; первонач. др.-польск. *lęch „поляк“, представленное в лит. lénkas „поляк“. Полная форма этнонима была в праславянском lęděninъ – от lędо (см. ляда́) „обитатели пустоши, нови“, что подтверждается формой др.-русск. лядьскыи „польский“, лядьская земля „Польша“, лятский – то же; ср. фам. Ля́цкий, далее др.-русск. полядитися „ополячиться“, укр. лядува́ти „придерживаться польского образа мыслей“; венг. lеngуеl „поляк“ – из проторусского lęděninъ».
И та, и другая выдержки из Этимологического словаря русского языка сходятся в одном – что лех «гряда», что лях «поляк» (буквально «живущий ПО/ЛЯХу»), оба словообразования родственны однокоренному