– Сильно? – тихо переспросила та.
Урсула смутилась:
– Бывает и хуже… Да и кто там твою спину увидит? Разве что муж, но до тех пор все заживет.
Желая поскорее свернуть разговор, она заплела Агате косу, велела ей забираться под одеяло и затушила свечу.
Агата не спала, но притворялась спящей. Что-что, а притворяться она научилась превосходно. Стоило закрыть глаза, и ей мерещилось, что кровать объята пламенем. Сперва занималось одеяло, затем огонь поднимался выше, пока не достигал подушки. Все это время языки не жалили Агату, а лишь дразнили обещанием невыносимой боли, даже сильнее той, что довелось пережить в подвалах с мейстером Гансом. Только когда жар смыкался у нее над головой, кожа наконец вспыхивала и начинала обугливаться.
Агата вздрогнула и открыла глаза. Как бы она ни старалась, кошмары не уходили. Глубокий сон без сновидений поглощал ее лишь тогда, когда уже не было сил держаться на ногах. Он заставал ее в самых неожиданных местах: за обеденным столом или во время прогулки, за разговором или в карете на пути в Шварцвальд… Агата словно исчезала на мгновение из этого мира, а потом снова появлялась.
Если бы матушка была жива, Агата бы написала ей, что поселилась в новом богатом доме, где стены увешаны картинами, а из комнаты в комнату бродят большие черные собаки. Но матушка отныне должна была жить в самом дальнем чулане ее головы.
Агата тихо выбралась из постели, подошла к печке и опустилась перед ней на колени. Открыла заслонку и придвинула лицо близко-близко, чтобы жар обжег щеки, а тонкие волоски вокруг лба задрожали от горячего воздуха. Она должна подготовить себя к тому, что ждет ее в аду. Туда попадают те, кто предал своих матерей…. Агата глубоко вдохнула, ощущая, как горячий воздух проникает внутрь.
Но тут в кровати завозилась Урсула – не проснулась, просто перевернулась с боку на бок. Такие, как она, спят крепко, их не будят ни чужой храп, ни детская возня, ни собачий лай. Тело приказывает им спокойно спать, чтобы завтра вновь приниматься за работу. Агата вернулась под одеяло и всмотрелась в лицо своей новой няньки. Без чепца, с небрежно заплетенной косой, Урсула выглядела очень нежно. По-матерински.
Про саму себя Агата знала, что она отвратительна. Ей нужно стать кем-то другим: лучше, умнее, усерднее… Стать такой, какой хочет ее видеть Кристоф Вагнер. Сделать что угодно, только бы ее не схватили снова и не сунули в ледяной карцер. Она закрыла глаза, ощущая, как пламя начинает подниматься от ступней вверх до колен. Никто никогда не должен узнать, о чем на самом деле думает Агата Гвиннер.
Глава 4
Когда жемчужный рассвет тронул верхушки елей, Агата окончательно смирилась с тем, что не уснет. Она встала тихо, чтобы не потревожить Урсулу, оделась, переплела волосы и спустилась в кухню в надежде найти что-нибудь поесть.
За приоткрытой дверью начиналось царство горшков и сковородок. В воздухе пахло мукой, но еды не было нигде: ни на столе, ни в шкафах, ни в ящиках. Отчаявшись, Агата толкнула створку печи