– Комната для тебя и фройляйн Гвиннер уже готова, – заметил Кристоф. Дома он казался не таким уж развязным. Может, дело было в длинном бархатном халате с меховой опушкой, но вид у него, скорее, был расслабленный и спокойный. – Если что-нибудь понадобится, обращайтесь к Ауэрхану.
– А я смогу завтра познакомиться с остальными слугами? – уточнила Урсула.
– Если хочешь, – пожал плечами Кристоф и взглянул на Агату, которая уже дремала, свесив голову на грудь, но так и не выпустила ложку из рук. – Ты грамотная?
Урсула смутилась. Ауэрхан уже задавал ей этот вопрос, когда нанимал на работу, но, вероятно, не передал ничего своему господину.
– Нет.
Когда у тебя шесть сестер, тут уж не до азбуки. Пока всех накормишь, обштопаешь, отмоешь да сопли вытрешь, уже на дворе глубокая ночь. Урсула вспомнила, как засыпала за занавеской под одним одеялом с сестрами, и неожиданно затосковала по дому. Справляется ли там матушка? Помогают ли ей?
– А сколько тебе лет?
– Пятнадцать.
Кристоф неожиданно улыбнулся:
– Когда мне было столько же, сколько тебе, я тоже ни черта не знал. Глуп был как пробка, зато смазлив и ловок. Отец все дождаться не мог, когда я уеду из дома, чтобы глаза его меня не видели. Твои родители тоже мечтали тебя вытурить?
Урсула мотнула головой:
– Нет. Отец с матерью меня очень любят, господин. Полагаю, им сейчас грустно без меня.
Когда она подняла взгляд, Кристоф хмыкнул и подмигнул ей, чуть заметно кивнув в сторону Агаты:
– Тогда ты в меньшинстве, пташка.
У Урсулы никогда не было своей комнаты и, как она думала, никогда не будет. Она знала, что сначала будет жить с родителями и сестрами, потом выйдет замуж, а через год уже свои детки пойдут. Где тут уединяться? Урсула даже не могла вспомнить, когда в последний раз была одна. Наверное, никогда.
Но хозяин этого дома в глубине темного леса мог остаться один в любой миг, когда бы ни пожелал. Интересно, каково быть Кристофом Вагнером? Ужинать из фарфоровых тарелок, сидеть перед камином, зная, что завтра ты целый день сможешь провести в праздности и не таскать самому воду, не начищать медь, не выгребать золу из печи, не смотреть за детьми… Урсула никогда раньше не прислуживала в богатых домах, а потому и не завидовала их обитателям. Легко не завидовать, когда не видишь, как живут толстосумы. Но теперь она это узнала, и нутро ее вспыхнуло от желания стать кем-то другим.
Она внимательно оглядела комнату, где предстояло жить им с Агатой. В просторной спальне почетное место занимала большая дубовая кровать с балдахином на четырех столбиках. В углу жарко натопленная печка с изразцами. Издалека казалось, что она покрыта обычным пестрым узором, но, если присмотреться, с каждой плитки пялилась