Эликсиры Эллисона. От глупости и смерти. Харлан Эллисон

ему, что сам он не был одним из Бессмертных, не был суперзвездой, а был всего лишь рекламным агентом за два пятьдесят в день, который без перерыва и без особого успеха пытался придумать, под каким углом строить рекламную компанию для очередной приключенческой ленты с любовным романом. Круз вошел в этот жанр с запозданием, после всех Бондов и Ипкрессов, после «Арабески» и «Маскарада», после «Калейдоскопа», Флинта, Модести Блейза, а они в свою очередь появились после «39 Ступеней», ну да какая к черту разница, если на этой ленте продюсером был Артур Круз, а это гарантировало и внимание критики, и выгодные даты для показа в кинотеатрах. Если бы Фред Хэнди мог сообразить, каким образом построить рекламу, пристегнув имена Джо Левина, Уильяма Кэсла, Сэма Кацмана и Альфреда Хичкока, они смогли бы заманить лохов в кинотеатры. Он скучал по жизни в Нью-Йорке, где заработал себе язву желудка, вкалывая в рекламной компании. Язва никуда не делась, но теперь разница была в том, что он не мог даже изображать радость, которая компенсировала бы все его неудачи. Он скучал по дням своей молодости, когда писал идиотские стишки для газеты «Фигаро» в Гринвич-Виллидж.

      Больше всего ему недоставало тела Джули, которая была на гастролях где-то в штатах Среднего Запада с мюзиклом «Хелло, Долли!» А еще он мечтал о горячей ванне, которая смыла бы усталость. И вымыла бы всю пыль пустыни Мохаве из пор его тела.

      А еще ему страшно хотелось есть.

      – Эй, Берт, а как насчет вот этого, вот там?

      Он постучал водителя по руке и жестом указал на неоновый знак на обочине.

      На рекламе значилось: «ШИВИ. СТОЯНКА ФУР И ЕДА.»

      – Должно быть, знатная еда, – произнес Кенканнон за его спиной. – Я что-то не вижу никаких фур. К тому же мы знаем, чем питаются дальнобойщики.

      Хэнди улыбнулся, услышав парафраз мифа о земляной кукушке. Это был именно тот сорт юмора, который всегда отличал режиссуру Кенканнона.

      – Вы не возражаете, мистер Круз? – спросил Берт.

      – Ни в коей мере, Берт, – усталым голосом произнес Артур Круз.

      Шурша гравием, лимузин подъехал к кафетерию. Заведение было абсолютно музейным экспонатом. В стиле старого железнодорожного вагона. Такие особенно часто встречаются в Нью-Джерси. Алюминиевая шкура кафе была изъедена проказой ржавчины. Окна мутные от грязи. На двери реклама «Лаки Страйк» и «Эль-Продукто». Три шага к двери по бетонному пандусу.

      Паркинг окружал кафе, словно серое озеро из щебенки, мертвенно-холодное в мигающем свете неоновой рекламы. Вывеска вспыхивала и гасла, и тогда желтый неон высвечивал ЕДА, газ, ЕДА, газ, ЕДА…

      Двери лимузина открылись, все шесть дверей, и десятеро мужчин вышли, потягиваясь и направляясь к закусочной. Они выстроились в линию, согласно рангу в иерархии.

      Круз и Кенканнон, Фред Хэнди, два оператора, трое рабочих, женоподобный гример Санчер и водитель Берт.

      Они поднимались по пандусу, что-то бормоча, словно животные, пробуждающиеся после спячки. День был изматывающим. Сцены погони в городишке посреди пустыни Мохаве. И Митчем в своем чертовом лэнд-крузере, названивающий