И только назначение Берии в 1938 году на пост наркома НКВД его поистине уникальные организаторские способности и невероятная от природы работоспособность позволили перехватить «карающий меч» и остановить этот кровавый каток. Тяжелейшее внутриполитическое напряжение в стране спало лишь в 1939 году. Но времени уже ни на что критически недоставало. Он, Сталин, очень опаздывал. Наркоматы, конструкторские бюро, заводы – все работали денно и нощно, но многие образцы нового оружия, особенно реактивной артиллерии, танков и самолетов, к началу сорок первого находились еще в стадии испытания и доводки. Налаживание серийного производства тоже требовало определенного времени. Поэтому он вынужден был жестко бороться за каждый мирный день.
Но война, неизбежность которой он понимал, как никто другой, все же грянула. И грянула внезапно. Все последующие дни, с того самого совещания политбюро (оно началось 22 июня в 5 часов 45 минут утра), когда Жуков доложил, что немцы бомбят города от Балтики до Черного моря, запомнились Сталину непрестанной работой. Он принимал у себя всех, кто был причастен к высшему военному и политическому руководству страны, а помимо них еще и работников наркоматов, ученых и директоров заводов[14]. Общаясь с ними, он искал выход из надвигающейся катастрофы. Но день шел за днем, истекающие кровью войска оставляли город за городом, а ясности все не прибавлялось. Тяжелые вести с фронтов, трещавших под натиском стремительно наступающего врага, денно и нощно довлели над сознанием. А тут еще и эти задержки с демонтажем и перемещением за Урал десятков заводов с территорий, которые могут оказаться в оккупации. Приходилось резать по живому, безжалостно отстраняя от руководства тех, кто оказался не на своем месте или проявлял нерадивость. Привыкший прежде управлять событиями, Сталин почувствовал себя полностью зависимым от этих страшных событий. Войска дрались храбро, в иных случаях, можно сказать – самоотверженно. Но подавляющее преимущество немцев в танках и самолетах, их умение создавать и поддерживать это преимущество на основных направлениях – все это обеспечивало им такие темпы продвижения, что принимаемые Ставкой решения просто не поспевали, и очень трудно было сохранять оптимизм при таком развитии событий.
…Прокрутив накипевшее до боли в сердце, Сталин понял, что ему просто необходимо поделиться мрачными предчувствиями с этим старцем. Кто знает, может, в исповеди действительно есть рационализм?
Он собрался с духом и открыл глаза. Но, увидев перед собой чистый, как у младенца, взгляд Странника, он понял, что