Ладар почувствовал на себе прикованный взгляд совы, но не отвернулся, не спрятался, достойно выдержал молчаливое противостояние. Ему показалось, что где-то видел сову, а вот вспомнить, где именно не смог. Андрагаст же сделал вид, что не замечает незваную гостью, однако не мог выказать абсолютное равнодушие, так как сам позвал её. Кивнул в знак приветствия, да так, чтобы никто не заметил. Но Ладар увидел, подозрительно перевёл взгляд, то на отца, то на птицу.
– Андрагаст! Не будь так строг, – в голосе Яры звучала обида и негодование. – Ладушка, – обратилась к сыну, – может, в другой раз отправишься на лов, а сегодня мне поможешь, а? Сходи-ка ягоды, собери…
– Маменька! – задрав нос кверху, – мне следует вести себя сдержаннее, – помолчав немного добавил. – Я так долго ждал этого дня…
– Раз такой взрослый, то и разгуливать в одной рубашонке непристойно… – Родя, от неловкости замялся на месте. – Подожди здесь! Мы исправим твоё неловкое положение. Принесу "гостинец".
Молодая женщина обиженно зашла в избёнку, а через мгновение явилась, держа небольшого размера плетёный короб. Родя быстренько открыл, и в тот же миг оторопел, с приоткрытым ртом и широко открытыми глазищами. Перед ним лежали плащ-пыльник из белого холста, похожий на балахон, в который завёрнуты сужающиеся книзу порты с лёгким начёсом, завязывающийся шнурком на талии, рубаха с яркой вышивкой, лапти, сплетённые из древесного лыка, с онучами – полоски ткани обёртывались поверх штанов и шапка из лисьего хвоста. Ладар молчал, а потом, заикаясь, пропищал:
– Бла-благодарю, маменька! Благодарю, тятенька! – всхлипывая, резко кинулся в объятия женщины, чуть не сбив с ног, затем подошёл к отцу и тихонько прошептал: – Я не подведу!
– Ну же, смело надевай праздничный наряд! Но, перед тем как мы отправимся на охоту, я… должен открыть тебе тайну и поведать о мире чуждом и опасном.
– Тайну? Какую тайну? О чём это ты… отец?
– Не перебивай, – строго рявкнул кузнец. – Яра, собери в путь корзинку с едой… вдруг лов затянется, да в разговор не встревай, после слово дам.
Яра подозрительно на него посмотрела, побоялась спорить и негодовать. Она и так перегнула палку. Нужно было бы поблагодарить богов, что супруг был в настроении, так бы розгами "поучил". Сердце невыносимо заныло от дурного предчувствия, что вот-вот произойдёт нечто ужасное и непоправимое, то, что нельзя изменить.
Забыв начисто о разговоре, свидетелем которого стал, Ладар второпях натянул новый наряд, уселся рядом с отцом.
6 Глава
Признание
1063 год вблизи от Суздаля
Мне исполнилось одиннадцать, когда покинул отчий дом. На дворе стоял студёный месяц, самый тёмный и непредсказуемый: