– Надеюсь, вы не предлагаете бросить лимузин с ромом, – попыталась разбавить напряжение Исабель, зная, что даже в случае неудачи ее простят.
– До утра ее все равно никто не встретит, – уверил справедливо Хосе, как вдруг все трое заметили вдали приближающийся силуэт автомобиля, в наружности которого не было ни тени старины.
– Выходит, что мы спасены, – усмехнулась несерьезно Исабель и принялась размахивать приветственно свободной от бокала рукой, невольно пританцовывая пяткой в открытой туфельке в такт движений.
– Это, конечно, не британский спецназ, но нас вполне устроит, – сказала Леклер, когда автомобиль красного цвета хищнически замедлился по мере приближения к стоянке всех троих героев во главе с Хосе Леоном де Виньялесом.
– Правда, тогда от нас не требовалось сберечь целый багажник с бутылками свежевыжатого сока и любимого вашим отцом рома, моя госпожа, – заметил с легкой усмешкой в голосе дворецкий.
Красный, как из рекламы, двухместный автомобиль остановился в десяти метрах от лимузина, и из отворившейся двери показалась фигура статного юноши с благородными русыми волосами в безупречном наряде, своими добрыми глазами с несколько насмешливым взглядом незнакомец поприветствовал Мари.
– Вы наш принц на белом коне? – в своей манере завязала разговор сеньорита Исабель, опередив Хосе.
– На красном, – поправил юноша, черты лица которого выдавали в нем европейца, к тому же Иглесиас ни разу не видела его в небольшом Руане. – Заметил вас и подумал, что с вашей машиной что-то стряслось посреди этой глуши.
– Верно, двигатель заклинило, – сообщил сразу дворецкий, пожав руку незнакомцу, и представился: – Леон де Виньялес, домоправитель семьи Леклеров.
– Очень приятно. Венсан Сойер, просто хороший человек, – ответил с легкой нотой вальяжности юноша в выглаженной белой рубашке, словно бы зная реплики заранее.
– Мари Леклер, – представилась стеснительно героиня и по светской привычке подала свою ладонь вперед, чем заставила Венсана, выглядевшего старше ее на несколько лет, изящно притянуть ее к себе в странном поклоне и прикоснуться к ней губами, будто вся эта сцена разворачивалась в киноленте о европейском монаршем дворе времен галантного века.
– Исабель Иглесиас, – вынуждена была повторить вслед за подругой дочь мэра, от чего сказанная ей ранее фраза заставила Исабель даже покраснеть, чего не происходило почти никогда, ведь она еще не научилась делать этого по одной своей прихоти забавы ради.
– Выходит, что я совсем не зря сделал остановку, – произнес