– Я предвидел такую реакцию, и твоя мать – с учетом твоих интересов, разумеется – любезно позволила мне на законных основаниях исключить тебя из нашего завещания, раз уж ты не испытываешь особого желания участвовать в семейном бизнесе Фитцпатриков и уважать его ценности.
Я вырвал у него бумагу и развернул дрожащими руками. Ублюдок не морочил мне голову. На документе стояла печать юридической конторы, которая была у него на подхвате. В помятой бумаге, пускай пока не подписанной, отмечалось, что я не унаследую ни единого пенни из состояния Фитцпатриков, если это шестимесячное соглашение не будет исполнено к полному удовлетворению моего отца.
Я поднял взгляд, чувствуя, как в груди разливается нечто горячее и неприятное.
– Ты не можешь этого сделать, – процедил я.
– Что? Спасти тебя от себя самого? Именно это я и делаю, – заявил он, разведя руками. – Согласишься на мои условия – и получишь половину моего королевства, Хантер. А продолжишь и дальше подводить меня, свою мать и самого себя, тогда тебе нет места в нашей семье.
Никогда и не было. Именно по этой причине деньги так много для меня значили. Я не хотел лишиться еще и их.
– Ладно, – сердито бросил я. – Как скажешь. Посади меня в свой членообразный дом. Я не буду влезать в неприятности, пить и трахаться на протяжении шести месяцев.
– Конечно, не будешь, – сказал отец, отобрал у меня бумагу и, аккуратно сложив, убрал обратно в нагрудный карман. – Потому что с тобой будет жить человек, который должен следить, чтобы ты был на пути исправления. И отчитываться за тебя.
Я запрокинул голову и горько рассмеялся.
– Я не стану жить в одной квартире с Киллианом. Он небось ежедневно устраивает сатанинские ритуалы с щенячьей кровью и слезами младенцев.
Мой старший брат был воплощением скотства. Ему было присуще лицемерное поведение исключительно одаренного типа, вынудившее меня бросить попытки стать кем-то, кроме как семейным шутом. Мои потуги нагнать его по многочисленным достижениям в учебе и карьере казались тщетными. Он был любимчиком, безумной надеждой, безжалостным императором, на которого все равнялись.
Па покачал головой.
– Брось, можно подумать, mo órga снизошел бы до того, чтобы жить с тобой под одной крышей. – Mo órga в буквальном переводе с гаэльского означало «золотой ребенок».
Как тонко, пап.
– Виноват.
Забыл, что после долгого дня ему нужно снять с себя костюм человека и расслабиться в одиночестве. Тогда кто же?
– Что ж, к этому человеку еще предстоит обратиться. Тебе придется убедить ее согласиться. Если она откажется – весь план рухнет. Но мы с твоей матерью нашли идеальную кандидатку.
Она. Он сказал: «она». Значит, это женщина. А еще это значит, что я смогу трахать ее у него за спиной. Неважно, сколько ей лет и как она выглядит – я на все согласен, если это значит, что смогу сунуть член куда-то, кроме как в собственный кулак.
– Кто это? – процедил я, понимая, что он наслаждается нашим