– Да, это очевидно, – согласился Сосновский.
– Все правильно, – поддержал товарища Шелестов. – Собственно, Платов об этом и предупреждал. Настрой у Японии весьма серьезный, и уровень провокаций может быть тоже весьма серьезным. А причин действительно несколько, и каждая сама по себе большая угроза нашей стране, а уж о вместе взятых и говорить не приходится. Короче говоря, работа нам предстоит серьезная.
– Как обычно, – пожал плечами Коган.
Порыв ветра бросил парашют в сторону, прямо на деревья. Капитан Аленин попытался подтягивать стропы с одной стороны, чтобы чуть наклонить купол, изменить траекторию спуска, но сделать он ничего не успел. Бросив стропы, он только сумел закрыть лицо руками, чтобы не лишиться глаз. Удар был сильным. Затрещали ломающиеся ветви, что-то больно ударило в бок, по голове. А потом Аленин всем телом врезался в ствол дерева с такой силой, что на какое-то время потерял сознание.
Сознание возвращалось медленно. И первое, что он стал чувствовать, – это дрожь в застывшем теле, которое холод пробирал почти насквозь, несмотря на меховой летный комбинезон. Аленин пошевелился, с трудом сгибая окоченевшие руки. Тело трясло в мелком ознобе, ног он не чувствовал. «Сколько я так провисел? Пять минут, час, три часа? Надо спускаться, иначе мне конец», – подумал капитан. Глянув вниз, он содрогнулся, но теперь уже не от холода. Он висел на верхушке старого кедра, на высоте метров в сорок. Значит, надо как-то раскачаться и зацепиться за ствол или толстые ветки, чтобы потом отстегнуться и спуститься на землю по ветвям.
И Аленин стал раскачиваться так, как это делал еще в детстве на качелях, помогая себе ногами, делая рывками сильные махи. Тело слушалось плохо, но через несколько минут мучительных упражнений ему все же удалось ухватиться рукой за ветку. Помогая себе второй рукой, человек стал подтягиваться. Пальцы окоченели и не хотели сжиматься, ветка выскальзывала, и приходилось цепляться, отчаянно стискивая зубы. И когда Аленину все же удалось более или менее основательно зацепиться руками за ветви и даже, помогая себе одной ногой, ухватиться носком мехового сапога за нижнюю ветку, он вдруг понял, что не сможет отцепить стропы. Чтобы разъединить сцепной механизм, нужно использовать две руки. Если он отпустит ветку, то снова окажется болтающимся на высоте без опоры.
И тогда Аленин нащупал ножны на ремне. Рядом пистолет, но он не поможет. Только разрезать и при этом не выронить нож. Тогда надежды спастись не останется. Эх, никто не додумался приделать к рукояткам ножей темляки, как на казачьих шашках. «Уроню, пальцы совсем не слушаются, – думал капитан, – а мне ведь еще усилия прилагать, и я его уроню. Пока есть силы, надо использовать все что могу». Аленин снял правую меховую перчатку, подышал на пальцы, а потом вытянул из ножен