Помни меня. Фири Макфолен

к пожизненному заключению? «Дорогой Питер Сатклифф…»[41]

      Даже Эстер фыркает.

      Майло говорит:

      – Яйца. Я-яйца.

      – Майло! Помнишь наш разговор о том, что не следует повторять разные вещи? Тетя Джорджина говорила о яйцах под майонезом. Правда?

      – Конечно. Они очень вкусные, – подтверждаю я.

      – Майонез, – говорит Майло. – Яйца под майонезом. Майца.

      – Да! – радостно кивает Эстер. – Майца! Э-э… – Она встряхивает головой и улыбается благостной материнской улыбкой. – А как зовут этого Эвока?

      – Корабль в дерьме.

      После того как Майло было дано исчерпывающее объяснение, я сказала Эстер, что было бы хуже, если бы он повторил имя Йоркширского потрошителя. Но она не смягчилась.

      Как только мы уселись за стол и с жадностью набросились на жареный картофель (тут есть какой-то магический секрет, включая корочку из манной крупы), на подъездной аллее останавливается большой автомобиль. Я вижу, как водитель выходит и начинает раскладывать кресло на колесиках. Несколько минут спустя в кресло помогают усесться громоздкой восьмидесятилетней Нане Хогг.

      Эстер в равной степени боится и презирает бабушку Марка по отцовской линии из-за того, что последняя чрезмерно груба. Эстер заявляет, что у нее старческий маразм, но я в этом не уверена. Мне кажется, она просто вздорная и давно уже в тех летах, когда «Мне-Плевать-Как-Я-Выгляжу». Поход в гости из дома для престарелых – шанс для анархии.

      Из чувства долга и почтения к ее возрасту никому не приходит в голову не приглашать ее на воскресные ланчи. Эстер терпеть не может Нану Хогг, тогда как я наслаждаюсь ее обществом. Вероятно, потому что, в отличие от остальных, у меня нет респектабельного фасада, который могла бы разрушить старушка.