– Ладно, – ответила я. – Хотя не могу не заметить, что позволяешь.
Я знала, Алексей отличный безжалостный агент, акула, питающаяся только деньгами, но кроме того «семейный». Он выбрал ее – свою жену – и их – сына и двух дочерей. Ну, прямо трудно поверить. Мы перепихнулись-то всего два раза. Один раз на натурных съемках в Новой Зеландии и второй, вернувшись в Лос-Анджелес. А чего я ожидала? Что он ради меня откажется от своей жизни? Подпишется на громкий скандал? Прилепится к девчонке, не окончившей колледж? Да и хотела ли я этого?
– Ты не понимаешь, – объяснил Алексей. – У меня нет презумпции невиновности. И никогда не будет. Если все выйдет наружу, ты даже не можешь себе представить, какими помоями меня зальют. На порядок хуже, чем если бы я был белым.
– Тебя волнует, что о тебе думают? – спросила я.
Он посмотрел на меня, как будто я заговорила на иностранном языке, и протянул:
– М-да-а.
Наша интрижка началась в Новой Зеландии, изображавшей не столь закованную льдом резиденцию Архангела, Мурьянск, где я снималась во втором «Архангеле». Алексей приехал присмотреть за Оливером, но тот велел ему пойти куда-нибудь развлечься и не торчать на съемочной площадке. И меня отослал, так как моя смена закончилась. Оттянитесь по полной, сказал он. Алексей предложил пещеры, где надо в гидрокостюме плыть на спасательном круге и абсолютно темно, светятся только светлячки. Они живут на сводах пещер, выпускают светящиеся, как звезды, нити, привлекающие мух и комаров, которыми и питаются. Бедная мошкара думает, что летит в ночное небо, а на самом деле просто бьет крылышками, чтобы ее сожрали.
В темноте мой круг ударился о круг Алексея, и я схватилась за его холодную неопреновую руку, как одна лодка цепляется за другую. Слышно было только, как мы дышим, как капает, плещется, стеклярусом шелестит вода – все отдавалось тихим эхом. В черной воде отражались тысячи крапинок-светлячков. Мы медленно развернулись. Я закрыла глаза, а открыв их, будто заглянула в сердце вселенной. Глаза болели, от напряженного взгляда натянулась на лице кожа.
– Тебе не показалось, – спросил Алексей в машине, когда мы возвращались в гостиницу, – что прогулка по пещере равна выходу в открытый космос? Разница несущественна.
Разволновавшись, я посмотрела на него, правда, опасаясь, как бы волнение не придало мне ребяческий вид. Но на лице Алексея отражался мой восторг, мое смущение от такого воздействия туристической ловушки. (На наших гидрокостюмах, спасательных кругах, футболках – везде красовалась надпись: «Приключение в пещере светлячков!») Наш свет светлячков заливал машину.
– Точно, – кивнула я. – Именно это и пришло мне в голову. Небо, хотя и не небо.
И я рассказала ему, что в детстве думала, будто звезды – перфорированное небо, маленькие проколы в какую-то другую, окружающую