– А вы не подумывали о том, чтобы пойти служить? – поинтересовалась Первин.
Сайрус фыркнул.
– Даже окажись я таким недоумком, отец бы мне никогда не разрешил. Ведь отдельного парсийского полка не существует!
– Да и вряд ли бы ему захотелось потерять сына.
– Довольно с меня оркестровой площадки, – заявил Сайрус. – Идемте, окунем ноги в море!
– Я здесь часто бывала с семьей, но мы никогда не подходили к воде, – заметила Первин, опасливо глядя на крутой скалистый берег. – Кажется, отсюда спуск слишком трудный. Но я слышала, что можно пройти через развалины сторожевой башни.
Когда они добрались до обугленной арки в сломанной стене, оказалось, что к воде можно пробраться лишь по крутому неровному спуску, усеянному валунами. Первин была в сандалиях, ей идти оказалось сложнее, чем Сайрусу – на том были крепкие башмаки со шнуровкой. У края воды они оба разулись и взяли обувь в руки – прохладная морская вода покрыла им лодыжки. Ощущалось легкое течение, и Первин поняла, что, если зайти поглубже, вода, возможно, затянет ее в свои прохладные томные объятия.
– Вы о чем думаете? – спросил Сайрус.
– Умирающий цепляется за морскую пену, – ответила она. – Знаете такую поговорку?
Он покачал головой.
– Нет.
– Это значит, что в минуту отчаяния хватаешься за любую соломинку.
– Плавать я так и не научился – река Хугли у нас в Калькутте слишком бурная. – Он повернулся, улыбнулся ей. – Скажите мне, чтобы прекратил говорить о том, чего нам нельзя. Нужно наслаждаться этим днем.
Первин заглянула Сайрусу в глаза, и ей показалось, что она тонет даже не в воде, а в чем-то еще более глубоком. Он сказал правду. Пусть через три дня он уедет, но у нее навеки останутся воспоминания об этом их тайном путешествии.
Они прошли километра полтора вдоль кромки воды, рассматривая крабиков, которые ползали по камням; на ходу они произносили названия птиц: аисты, цапли, голуби. Птицы искали еду, и Первин вспомнила, что время обеда давно прошло, хотела было предложить Сайрусу подняться обратно в город, купить бхел-пури[25] и перекусить, прежде чем возвращаться на станцию. Не то чтобы она была голодна, но от удаленности города чувствовала себя неуютно. А еще она не хотела создавать осложнения Сайрусу, которому во второй половине дня необходимо было вернуться в южную часть Бомбея – так он поступал ежедневно.
Уже была половина третьего, но Сайрус не спешил. Первин подумала: это, видимо, означает, что родители нашли ему невесту.
Крепкий ветер ерошил черные кудри Сайруса. Она про себя восхищалась ими, равно как и его благородным профилем. Именно так выглядел на одной картине его тезка Кир, древний персидский царь.
– Давайте посидим, – предложил Сайрус. – Смотрите, вон какое симпатичное место.
Широкую каменную плиту заслоняла стена из других камней – за ней можно было укрыться от зевак на оркестровой площадке и от немногочисленных рыбаков,