Первый в бою, первый на Полюсе. Иван Дмитриевич Папанин. Читать онлайн. Newlib. NEWLIB.NET

Автор: Иван Дмитриевич Папанин
Издательство: Алисторус
Серия: Советский век
Жанр произведения:
Год издания: 2023
isbn: 978-5-00180-938-8
Скачать книгу
из них – Аполлоновой – находилось наше жилище, где я и родился 26 ноября 1894 года.

      Аполлон у древних греков был богом красоты. Нашу же балку так назвали словно в насмешку. Видно, в минуту безудержного веселья пришло в голову какому-то досужему остряку так окрестить её. Но Аполлонова так Аполлонова. А название Корабельная сторона понятно и без объяснений. На Корабушке, Корабелке селился простой люд. В основном это были рабочие морского завода и матросы – те, кто обслуживал корабли, и те, кто на них плавал.

      Народ это был неприхотливый, простой, жил в открытую – всё было на виду. Да и как иначе, если дома-курятники – по-другому не назовёшь – теснились бок о бок, щели в стенах в палец, слышимость отличная. Корабушка секретов и не признавала. Заборов она не знала. Собак на цепи – тоже. Собаку, если она на привязи, кормить надо, а жили впроголодь.

      Жили дружно, каждый, чем мог, старался подсобить соседу. Оно и понятно: богатство рождает зависть, разъединяет; нужда сплачивает.

      На Корабелке считалось зазорным взять хоть копейку, если помог кому погрёб соорудить или крышу подлатать. Шло это не только от бедности. Дружба, спайка – древняя моряцкая традиция.

      Истые дети Аполлоновой балки, мы не обращали внимания на всю грязь и неустроенность окружающего. Особенно грязно было во время ливней, но мы, мальчишки, были им рады. Не только потому, что можно было пускать кораблики. Потоки воды выносили всякую всячину, в том числе металлические изделия. Как мы радовались, когда находили медные и латунные обломки – пластинку, дверную ручку…

      Платили за фунт меди 10 копеек. Два фунта наберёшь – получаешь, по нашим понятиям, целый капитал – 20 копеек. То-то матери радость!

      В нашей семье было девять детей. Выжило шестеро. За стол мы садились все сразу, ставилась на стол большая миска. Отсутствием аппетита никто не страдал, чуть зазеваешься – увидишь дно. Вот все и старались, ложки мелькали с молниеносной быстротой.

      Не помню случая, чтобы кого-то из нас приходилось уговаривать: «Ложку за маму, ложку за папу, ложку за бабушку…» Даже самые маленькие и те относились к еде с уважением и никогда не говорили: «Я этого не хочу, хочу того-то». Закон для всех был простой: что на стол поставили – ешь. Не хочешь, вылезай из-за стола, больше ничего не получишь. Никто никогда от еды не отказывался, все с надеждой смотрели на мать – не будет ли добавки?

      Мать моя, Секлетинья Петровна, самый дорогой мой человек, терпеливо несла свой тяжкий крест. Была она ласковая и безропотная, работящая и выносливая. От неё было приятно получать даже шлепок. Но прежде чем рассказывать о матери, напишу кратко об отце.

      Уже став взрослым, прочёл как-то потрясшую меня до глубины души горькую фразу Чехова: «В детстве у меня не было детства». У меня – то же самое.

      Мой отец, сын матроса, рано узнал, почём фунт лиха, с детства видел только нужду. Был самолюбив и очень страдал оттого, что он, Дмитрий Папанин, отличавшийся богатырским здоровьем – прожил отец девяносто шесть лет, – многое умевший, на поверку оказывался едва ли не беднее всех.

      Думается