– Твои жалкие рисунки с работами этих авторов не имеют ничего общего. Смирись уже, ты балабол, ты играешь в художника! Хоть я и не питаю любви к современному искусству, но в тех картинах заложен смысл, есть динамика, личное отношение. А ты… ты просто смешон.
Парень выслушал, улыбнулся и ответил, буквально проорал, чтобы весь бар услышал:
– Главное в картине – это жопа!
После этой кульминационной фразы у меня потемнело в глазах, к тому же я уже достаточно выпил. В вопросах живописи я не терплю пренебрежения. Во мне просыпается зверь, готовый рвать на куски идиотов, которые смешивают рисунок с говном и напяливают на себя звание художника. Это выглядит, как на корове седло. В остальном мне вообще все равно, я живу в мире, который создаю сам, своими руками. Да, мне еще нужно состояться в этой профессии, но в плане убеждений я вполне созрел и готов их отстаивать. Иногда мне кажется, что я живу в цирке уродов, которые перепутали искусство и масс-маркет. Но в любом случае я гордо держу голову, когда представляюсь художником. Если некоторые мои соплеменники идиоты, то это уж точно не моя забота.
Пока я вспоминал ту злосчастную драку в баре, который, кстати, тоже называется «Муха», поскольку находится рядом с учебным заведением – дом номер три на улице Пестеля, машина замедлила ход. Лиля повернулась и прошептала мне в ухо тихим, томным голосом: «Поехали», после облизала мочку и прикусила ее. Стадо горячих мурашек пробежало по телу. Ее теплое дыхание навеяло самые непристойные мысли, и я сам не понял, как мой язык оказался у нее во рту. Ладонями я держал ее голову, не позволяя отдалиться, еще немного, и я бы не смог сдерживаться. Было совершенно все равно, где мы и что вообще происходит, но машина затормозила, и водила несколько раз громко кашлянул. Когда это не помогло, он просто повернулся к нам и сказал:
– Ребята, я все понимаю, но у меня тут не кровать, и следующие клиенты уже ждут, так что садитесь.
Когда Лиля вывернулась из моих рук, я уже был готов сказать что-нибудь грубое мужику за баранкой, но, посмотрев на него, я увидел добродушное, улыбающееся лицо. Он и вправду понимал, казалось, ему было даже радостно за нас. Оплатили переводом на карту, распрощались и вышли на улицу. Прохладный ветер Северной столицы забрался в мои волосы. Я немного остыл. Лиля ехидно улыбалась, подойдя ко мне, сложив руки за спиной и хитро поглядывая.
– Эй! Why you so serious?9 – спросила она.
– Лучше не делай так, если не хочешь насилия.
– Кто сказал, что не хочу? – она закусила губу, состроила удивленные глазки.
– Черт тебя подери, – я подошел к ней вплотную, подхватил и закружил, она смеялась как ребенок, я закинул ее на плечо.
– Значит, хочешь? Смотри у меня! – я немного пронес ее. – Сейчас за угол зайдем и… – Она легонько била меня по спине, болтала ногами.
– Поставь меня на землю! Помогите! Маньяк!
– Не ори! А то в Неве купаться будешь!
Так мы оказались у пешеходного перехода, там я уже поставил малявку на землю.