что на словах не передашь, люди выдумали кисть и карандаш…«Взрослые не всегда понимают меня, потому, что пока я знаю не много слов. А когда тебя не понимают, это бывает очень обидно, поэтому маленькие дети так часто плачут. И вообще, я считаю, что дети от взрослых только тем и отличаются, что знают меньше слов. А способность думать даётся человеку с самого рождения. Для того чтобы думать не нужно знать слова. Мысли, они не зависят от возраста и знаний. Они просто проносятся в голове, цепляясь друг за друга. И ты либо можешь выразить их словами, либо не можешь. Вот у меня плохо получаются некоторые слова потому, что я не выговариваю букву «р. Это мне никак не мешает думать, а вот говорить очень мешает. Я чувствую, как звучит эта вредная буква, слышу, как я произношу её в уме, знаю, в каком направлении при произношении должен двигаться язык во рту. Казалось бы, что ещё нужно, но значит нужно что-то ещё, потому что никак не слетает она с языка. И, чтобы не обнаружить это, я никогда не произношу слова: деревня, город, корова, игра, горка, красота. Я просто рисую красивую снежную зиму в деревне, детей на санках, пятнистых коров на лугу. И Маринку я никак не называю, я просто стучу ладошкой к ней в калитку, и жду, когда в окошке появится её лицо с низкой чёлкой. А потом жду ещё несколько минут, пока Маринка оденется, выйдет и первая скажет «привет», тогда я смогу просто улыбнуться и сказать «пойдём ко мне», или «пойдём в сад», или «у нас окотилась кошка». Я многое могу сказать, могу сказать всё, но вымолвить слова, в которых есть эта злополучная «р», я не нахожу в себе смелости. От этого мой словарный запас кажется совсем скудным, ведь слов с «р» так много. Да, я научилась заменять выражение «идти на горку» на «идти кататься», «пасти коров» на «пасти стадо». Но, как ни крути, это всё доставляет мне множество неудобств, тем более, что у Маринки нет проблем с произношением. Я успокаиваю себя тем, что подруга старше меня на два месяца, и что это у меня временно, и я обязательно научусь произносить сложную букву, но всё равно стесняюсь. Мне кажется, что никто не замечает моего недостатка, ведь я всегда избегаю неподдающихся произношению слов. Но, видимо, хитрая Маринка что-то подозревает и нет-нет, да и попросит тоном учительницы: «скажи рыба». Тогда я очень злюсь и начинаю переводить её внимание на что-нибудь другое жестокими способами, например, ломаю её снеговика, или бросаю за забор её варежку. Всё это обычно заканчивается перепалкой и рёвом. Взрослые считают, что я виновата в наших ссорах, потому что знают только часть причины. «Зачем ты обижаешь Марину?» – все время спрашивают они, а я всегда дуюсь и молчу, как будто не знаю, что ответить, хотя понимаю, что это она меня обижает, а я просто защищаюсь. Но как я расскажу об этом взрослым, они не поймут, проблему «вредной буквы», для них это пустяк – мелочи жизни. А для меня это позор и унижение.
Утро. Мы с Маринкой палочками рисуем на снегу возле забора домики, баба Зина – Маринкина бабушка принесла из сада несколько сухих веток на растопку, положила их у забора, и пошла во двор. В это время к их
