– Как его звали? – со слезами на глазах спрашивал тогда Михаэль. – Я хочу знать!
– Ну это уже слишком, – хмурился дядя, поправляя рукава белого халата, и строго пенял племяннику пальцем. – И так уже много тебе рассказал… Англичане нас до сих пор не любят. Храни в секрете, что я тебе сказал, хорошо? Это наша общая тайна.
Ещё на несколько лет разговор утихомирил пыл Михаэля, но желание узнать об отце побольше не покидало его. Лондон – шумный, промышленный, контрастный – до сих пор манил его со страшной силой, и Михаэль всерьёз связывал это с зовом крови. И Гёте он предпочитал Шекспира, и Черчилль – «величайший политик, которого видывал свет», и лучше Rolls-Royce не придумали машины! Михаэль обожал английские бренды одежды и обуви, залпом читал толстые фолианты о правлении британских королей, ответственно учил язык и мечтал побывать в Лондоне. Анонимный отправитель в английском банке оказался к тому же единственным связующим звеном между ним и отцом, и Михаэль всё чаще возвращался к нему мысленно. Вот бы наведаться в тот банк, вот бы разузнать, кто и когда перечислял те деньги на его имя! Быть может, «английский герой» ещё не покинул этого мира, и его можно разыскать?
Вот так Михаэль и решил, что не задержится больше в Пассау. Несмотря на слёзы матери, неодобрение дяди Томаса и шутки Пауля о том, что одержимость кузена всем английским – всего лишь временное увлечение, Михаэль знал, что для него не нашлось бы пути назад.
Полтора года в теологическом институте? Вот о чём он уж точно не будет жалеть!
– А вот теперь поговорим серьёзно. – Отставив кружку на блюдце, дядя Томас снял очки с переносицы и кивнул племяннику. – Я же сказал: садись. Соня, ты тоже останься. Эта песня уже слишком давно тянется.
Михаэль вновь сел, крепко сжал материнскую руку под столом и вгляделся ей в глаза, пока Томас что-то бормотал спокойным, рассудительным голосом, а кокер-спаниель лаял возле входной двери. Им всегда хватало и нескольких переглядываний, чтобы понять друг друга, и, когда Соня мягко улыбнулась сыну, – несмотря на причитания Томаса, – Михаэль уже знал, что поступал правильно.
«Не злись на меня, – кричал его ласковый сыновний взгляд, который Соня без труда раскусила. – Что бы я там ни нашёл, я должен знать. Это важно для меня. Важно, как ничто другое!».
– Итак, ты решил уехать, – твёрдо начал Томас, а Соня сильнее сжала пальцы сына и кивнула ему. Михаэль расплылся в улыбке. Она поняла его, она не злилась!
– Решил, дядя, – уверенно отвечал он и украдкой подмигнул матери.
– В Лондон? – Герр Штерн чутка повысил голос и шустро вскинул брови.
– Так точно, дядя.
– Но ты должен понимать, что это очень ответственный шаг, и нужно всё продумать. Где будешь жить, что будешь делать, где возьмёшь деньги, да и к тому же твоё