А я и так все время слышу свои мысли. Да еще как громко. Вот уж чего мне в жизни совсем не надо, так это тишины. Мой беспрестанный внутренний монолог показался бы еще громче обычного.
– Звучит потрясающе.
Я думала, что на этот раз лучше сумела изобразить в голосе энтузиазм, но Миккель лишь рассмеялся.
– Ничего, это место в тебя еще врастет.
Мы миновали аэропорт и начали подниматься на холм. Так далеко от Лонгйира я еще не уезжала. Свет фар выхватил из тьмы деревянный дорожный знак «Лагерь у конца дороги».
– А дорога тут и в самом деле кончается? – спросила я.
– Метров через двадцать.
Мы медленно, рывками ползли по заснеженной колее. Я ощутила, как меня снова скручивают школики. Мы все удалялись и удалялись от цивилизации. Есть ли тут водопровод и центральное отопление? Электричество? Чадящий костер и железный котел вместо кухни? Я нервно сжимала и разжимала во тьме кулаки.
– Чуть-чуть осталось, – сказал Миккель.
Вдалеке виднелись огни. Когда мы подъехали ближе, я различила очертания строений. Пара уличных туалетов и несколько деревянных избушек. Окна избушек янтарно светились.
Мы остановились и вылезли из машины.
– Вот главный домик. Кухня тут. Но сперва я тебе покажу, как тут что вокруг.
Он включил мощный фонарь и быстренько провел меня по своим владениям: обветшалые деревянные домики, в каждом несколько кроватей и именных шкафчиков, домик со снаряжением и душевая.
– У нас тут два уличных туалета, но есть еще один, со смывом, в главной хижине.
Потом он показал мне вольеры для собак, поменьше, чем у Астрид, и, соответственно, заметно потише.
– Иной раз мы устраиваем выезд на санях на пару дней, ночуем во льдах. В таких ситуациях нам нужен с собой выездной повар.
– Э… ну-у-у… по-моему…
Только тут я заметила, что он улыбается этой своей кривоватой улыбкой.
– А-а. Ха-ха.
– Готова приступать?
– Ага.
Он провел меня внутрь главного домика – в просторную комнату с деревянными панелями на стенах. Перед пылающим камином стояли старенькие потертые диванчики и кресла. Антресоли были битком забиты незнамо чем, а длинный деревянный стол завален бумагами. По всей комнате валялись лыжные очки, палки для ходьбы и фонарики. Как правило, беспорядок меня сразу бесит. Но здесь, в глуши, любое свидетельство того, что тут живут люди, внезапно радовало. Вообще-то в Лонгйире большинство ресторанов и отелей пытались имитировать стиль старых охотничьих хибарок, но всегда ощущалась некоторая нарочитость – только для туристов. Здесь же все было взаправду.
– Славное место, – сказала я.
– Угу. Посмотрим, что ты скажешь о кухне.
В углу виднелся дверной проем, занавешенный поеденным молью стеганым одеялом. Миккель отодвинул его и жестом пригласил меня заходить.
– Сюда.
Я обвела взглядом крохотное помещение. Плита с газовыми горелками.