– Чир, – Её руки несли прохладу и его оморун принюхался к знакомому запаху. – Милый, ты меня слышишь?
Захотелось прижаться носом к Её ладони и замурлыкать от нежного прикосновения. Она никогда Его не боялась, Она всегда принимала Его таким, какой он есть. Он может расслабиться и подчиниться зову…
И Чир спокойно вздохнул первый раз за последние часы, не ощущая мучительных судорог.
…
Я сходила с ума, не зная, что происходит за дверями небольшой постройки, где наедине с колдуном сейчас оставался Чир. Всю дорогу до деревни Паскаля его бил сильнейший озноб, а температура тела зашкаливала. Паскаль посадил меня с Чиром и Янимом в свой автомобиль, остальные ехали следом. В результате с бенинским колдуном я осталась «один на один», позволяя тому призвать духов для помощи. Однако, как только кровь жертвенной курицы окропила камни, Чир взбесился и зарычал, напугав часть жителей. Колдун быстро заговорил, указывая занести Чира внутрь его небольшого жилища, а затем выгнал меня и Янима. Кошмар продолжался больше трёх часов. Всё это время я была словно в тумане, не замечая ничего вокруг кроме закрытой двери жилища колдуна, откуда то и дело доносились нечеловеческие вопли вперемешку с песнопениями жреца. За пределами моего сознания остался и приезд остальных членов нашей маленькой группы, и вопросы о состоянии Чира, слова поддержки, что-то о лекарствах. Я не могла участвовать в расспросах Паскаля и его отца о Маре, хотя её жизнь не была для меня менее ценной. Но это было сейчас так далеко… Моё сердце готово было остановиться вместе с сердцем того, кого я бешено любила.
Последний надрывный вой выдернул меня из этого состояния, и, в нарушение всех запретов, я ворвалась к Икасе. Колдун в белоснежном наряде кинул передо мной свои ритуальные орехи и кивнул, получив согласие духов. Я не понимала слов, которые он мне сказал, но я чувствовала его эмоции – он сделал всё, что смог. Услышав моё «спасибо», колдун вышел за дверь.
Мой Чир горел. Я уже видела это необжигающее пламя, и оно не пугало меня. Всё, что