Эрик попал на дорожные работы. Их бригада, состоящая из двух профессионалов и шести студентов, занималась укладкой бордюров. Какой от этого был прок университету, Эрик не выяснял. Он был доволен, что быстро поступил, а новая взрослая работа поначалу даже казалась интересной. После первой же переклички, услышав его фамилию, к нему подошел высокий чернявый парень.
– Константин Мавридис, – представился он.
– Эрик. Хотя вообще-то Эрос.
– Ого! Как Эрос Рамазотти, – улыбнулся Костя.
– А кто это?
Эрик действительно понятия не имел, кто такой Эрос Рамазотти. Он интересовался только рок-музыкой, а потому о начинающем итальянском исполнителе даже не слышал. Однако после объяснений Кости стал меньше стесняться своего имени и чаще представляться девушкам именем Эрос, хотя перед парнями по-прежнему предпочитал его не афишировать.
Он тоже во время переклички обратил внимание на греческую фамилию, но в отличие от Кости особого значения этому не придал. В Городе всегда было много греков, которые обосновались здесь из-за вынужденного переселения из Крыма или после лагерей. Его семья никогда не стремилась близко общаться с диаспорой. Это было время социалистического интернационализма – национальность никогда не ставилась во главу угла. Костина же семья, напротив, имела неисчислимое количество родственников как здесь, так и в самой Греции и постоянно варилась внутри национального сообщества, будучи чуть ли не ядром диаспоры. Для Кости Эрик был своим в первую очередь потому, что он грек. А Эрик был не против общения, так как Костя оказался умным парнем с широким кругозором и хорошим чувством юмора.
Работа оказалась по-настоящему тяжелой. После того как дорожная техника заканчивала обустраивать «подушку» под будущее полотно, их бригада должна была сделать по краям отсыпку горячим асфальтом и установить бордюрные камни. Асфальт таскали в объемных и тяжелых носилках, высыпая по линии, обозначенной бригадиром джутовым шпагатом. Самое неприятное при отсыпке заключалось в том, что раскаленный асфальт, если попадал на натянутый шпагат, отлетал обратно, норовя попасть в лицо или залететь за шиворот. Еще тяжелее оказалось таскать бордюрные камни, которые рабочие любовно называли пряниками. Парни еле перли их даже вдвоем. Профессионалы, доверив тяжелую работу студентам, только устанавливали и выравнивали «пряники» на месте. К вечеру будущие журналисты валились с ног,