– Куда с ящиком?! Вы из моего вагона вообще?
– Тетенька! Опаздываем! Не добежим до своего вагона, пустите! – взмолились парни.
Поезд уже отправлялся.
– Ладно, пассажиров мне не пугайте только, лезьте быстрее! – смилостивилась проводница.
Подумала: «Главное, что пить не у меня будут…»
Возвращаться оказалось гораздо труднее. Хлопая бесчисленными дверями тамбуров и протискиваясь с ящиком по узким проходам среди пассажиров, парни успели услышать о себе много нового. В оценках была представлена вся палитра эмоций – от откровенных ругательств до восторженного: «Во затарились!» Когда они возникли в окне своего вагона, ловя открытыми ртами воздух, поезд уже тронулся.
Желание оградить родителей от преждевременного открытия детьми «взрослости» в самых худших ее проявлениях было вполне оправдано. Пусть остаются на перроне в неведении. В жизни часто бывает, что родители спохватываются, когда поезд уже уехал.
Причиной безбашенной смелости ребят внутри поезда являлось то, что сопровождать их в поездке выделили двух молодых преподавателей английского. Оба, молодой человек и девушка, едва выпустились из университета. Интеллигентные милые люди. Обижать их было стыдно, бояться – глупо. Поэтому школьники, проявляя чудеса сознательности, ничего совсем уж беспредельного не устраивали и заботливо опекали своих руководителей, потихоньку взяв бразды правления на себя. Благодаря созвучности имени отца молодого педагога очень популярному в то время портвейну «Агдам», звать его буквально на второй день стали Агдамыч. Ну, вроде как даже уважительно. По отчеству же! Девушку звали Лидия Александровна, что довольно скоро эволюционировало: ЛидьСанна – Лисанна – Лиса. Трудно угадать, какие чувства испытывали Агдамыч и Лиса на самом деле, но внешне всю поездку они были спокойны, доброжелательны, на рожон не лезли, и это оказалась самая лучшая тактика.
Весь первый отрезок пути до Сочи Эрик провел как в тумане. Не успели они пристроить свой ящик под сиденье, как Каток, уже выпросивший у проводницы стаканы «для чая», разлил бутылку водки на четверых. Эрик еще толком не отдышался, сердце колотилось, возбуждение комом подкатывало к горлу. Он дрожащей рукой схватил свой стакан, чокнулся, подумал, передернувшись: «Ох, теплая!»
И немедленно выпил[5].
Дальше пошла «Земфира», которую не имело смысла экономить по пути в винные края. Вокруг кипела вагонная жизнь: разговоры, походы в тамбур «покурить», однообразный заснеженный пейзаж за окном. Но ничего этого Эрик отчетливо не помнил.
Когда отправлялись, стояли сильные морозы. Конец декабря на Урале – не шутки. Сочи же встретил солнечной погодой и двадцатью градусами тепла. Ребята приехали в полушубках, пальто, меховых шапках. Только выйдя